Ловушка Пандоры (СИ)

Начинать разговор с другого конца стола казалось глупым. Аня со скрежетом перетащила тяжеленный стул поближе. Переставила свои тарелки и села возле Ильи.

Илья наблюдал с пассивным любопытством.

Неловкость лишь возросла.

— Сегодня будет пати в моем клубе. В семь соберется круг избранных «напоговорить». Оденься норм, ок? — первым нарушил он тишину. — В то, что тебе купил. Нужно соответствовать, понимаешь? А то все подумают, что я приютил бродяжку. Хватит таскать этот уродливый шмот, ок?

Аня съежилась, лучше бы он молчал. Так ей было проще думать о нем лучше. А на тряпки, что он притащил, она даже смотреть не могла. Они стоили так дорого, что казалось кощунством их носить.

В первый же день пришла странная женщина с вытатуированными бровями и огромными губами почти в пол лица сняла с Ани мерки. Спросила: какие бренды и фасоны она предпочитает. Аня пожала плечами и честно призналась, что она носит обычные джинсы и свитера.

На следующий день люди в костюмах притащили гору вещей. И развесили все в гардеробе, занимающем целую комнату. Аня посмотрела на одежду и оставшиеся на ней ценники. Закрыла гардероб и больше туда не заглядывала. На остатки последней зарплаты купила себе еще одни джинсы и кофту на сменку того, что осталось, и закрыла для себя этот вопрос.

— Мне нужно по делам насчет компенсации моего сгоревшего жилья, не успею, — решила отвертеться Аня. — Там дурдом перед Новым годом. На них сильно повлияли недавние беспорядки на улицах. Не справляются. Кроме этого, выяснилось, что по документам дом давно снесён. Правды не найдешь…

Илья помолчал, прожевывая еду. Промокнул рот салфеткой и ответил:

— Я свяжусь с юристом. Зачем искать правду там, где нужно обращаться к праву?

— Для меня это одно и то же, — ей не нравилось, как натянуто и фальшиво звучат её фразы, хотелось теплого разговора, а получалось опять непонятно что. Видимо ни собеседник, ни холодная камерность его дома не располагали к теплу. — Право имеет силу только тогда, когда в нем есть правда. В правде — сила.

В низко висящей над столом люстре отражалось солнце, но и оно не давало тепла.

— Правда разная, а закон один. У тебя — своя правда, у меня — своя. Чья же правдивей? — пожал плечами Илья.

— Правда — она и есть правда, — возразила Аня, чувствуя, что начинает злиться. — Ты или живешь в соответствии со своим моральным компасом по правде, или живешь, как попало — категорический императив, если хочешь.

— Кек, ты красишь мир в черно-белое, и все о морали своей печешься. Не боишься надорваться?

— То, что ты говоришь — неправильно, Илья!

Все аргументы разбежались от переполняющих её эмоций. Все тезисы, легко разбивающие суждения Ильи, настырно лежали глубоко внутри, и только когда спор закончится, и эмоции улягутся, аргументы всплывут и будут мучить невысказанной правдой.

— Детка, теория разумного эгоизма уже давно правит бал, и все мы знаем, что даже альтруизм — эгоистичен. Признай это, и жить будет рили проще.

— Знаешь, ты… Ты просто пузырь! Дуешься, а внутри — пусто!

Повисла тишина. Ане было обидно и еще что-то. Это было отчаяние. Она не найдет в нем тепла. Оно может и есть, но не для неё. И чем больше она к нему привязывается, тем больнее ей будет потом.

Она встала. Он кинул ей вслед монотонно и до гадства уверено, будто она никуда не сможет деться и обязана подчиниться, будто он уже купил её.

— В 18:30 жду тебя внизу в нормальном виде.

Аня поднялась в комнату. Внутри все рвалось. У неё больше не было сил оставаться здесь, в этом чужом холодном доме с этим чужим человеком. Это место ее доканывало. Ей показалось, что ночью у нее получилось пробиться к нему, оказалось — показалось. Она должна уйти. Куда угодно, но подальше отсюда. Лучше быть одной, чем быть одной с кем-то.

Осмотрелась вокруг. Здесь не было ничего, что принадлежало бы ей. Разве что коробка, подаренная ей Егорушкой. Она схватила её и сумку, где лежали все документы, которые она, бегая по очередям, пыталась восстановить всю прошлую неделю.

— Далеко собралась? — от неожиданности Аня вздрогнула.

На пороге прислонившись к косяку, стоял Илья.

— Решила пожить у знакомой, пока не найду себе жилье, — стараясь, чтобы голос звучал как можно более твердо, ответила она, шумно застегивая сумку.

— У тебя разве еще кто-то остался? — настороженно сузил глаза Илья.

— Я… — Аня облизала пересохшие губы. — Илья, я не могу так… Мне тяжело…Зачем я тебе?

— Какая разница? Камон, тебе некуда идти!

— Зачем ты притащил меня сюда? Что ты от меня хочешь?!

— Тебе что-то не нравится? Я к тебе не лезу… Или тебе не хватает побоев и жестокого обращения? Покупаю тебе шмот, хочу вывести в люди. Но ты отвергаешь мою помощь! Залезла в эту уродливую одежду! Не берешь деньги, что я оставляю!

— Зачем тебе все это нужно? Зачем тебе я?! — настойчиво допытывалась Аня.

Она поняла, что он не хочет отвечать, что переводит стрелки, но ей нужен был ответ.