Ловушка под омелой (СИ)

Да, чуть легче мне действительно стало, но воспоминания и мысли о судьбе моих несчастных родителей и девушек, кому до меня досталась магия омелы, никуда не делись. Мне было горько, но винить Ивию, побывав в её «шкуре» я не могла. Эти чувства слишком сильные, чтобы справиться в одиночку. А тогда Ивия осталась со всем этим наедине. В совете ей никто не помог, разобраться не пожелал. Я понимала гнев наследников и их отца, мой собственный тоже не утихал, ведь их жестокосердие и бездействие погубили моих родителей.

Лесник позволил мне остаться на ночь, постелил на лежаке у камина, а сам ушёл в другую комнату. Я видела, что он не привык к гостям и был немного растерян, словно стеснялся скудного убранства и простоты своего жилья. Но я смогла выразить ему безмерную благодарность за добрые слова и покой, который ощутила в его доме и в его компании.

И вновь спала я тревожно, тело и душа горели в пламени, в котором то и дело всплывало лицо Андреаса. Я бежала куда-то, а тело продолжало гореть. А потом во всём этом хаосе появился голос. Ровный, проникновенный. Он звал меня по имени. Этот голос казался мне знакомым и будто близким. Он манил, призывал, я чувствовала, что нужна его хозяину. Мои тело и душа рвались к нему. Всё ещё будто во сне я поднялась с постели. Острэм дремал под сияющими в чистом небе звёздами. Я медленно двинулась по комнате. Всё видела, слышала, но будто всё ещё спала. Ничего вокруг не имело значения, только этот голос, призывающий меня. Я была ему нужна, он страдал. Когда выходила из дома лесника, Ярд проводил меня долгим взглядом, издал странный звук, похожий на ворчание, а потом направился в комнату к хозяину.

Дверь отворилась бесшумно, мороз сразу ударил в лицо, но он только порадовал пылающую кожу. Как добралась до академии не помню, но я точно знала, куда именно шла. Голос направлял меня, продолжая призывать. На пути я никого не встретила, а магическая защита академии пропустила меня без труда. Главный корпус Зимней стужи, погружённый во мрак, встретил меня тишиной. Я даже умудрилась пройти незамеченной мимо стражи.

Мои шаги гулко раздавались в пустых коридорах корпуса. Лестницу преодолела быстро, свернула в нужный поворот и оказалась у дверей библиотеки. В нерешительности застыла, словно чувствуя что-то и внутренне сопротивляясь, но голос был сильнее. Он звучал громче, в нём появились властные нотки.

В обычное время двери библиотеки закрыты даже для меня, но сейчас, когда мистер Бастири её не покидает, я смогла войти без препятствий.

Стоило сделать шаг внутрь, как я очутилась словно в коконе. Воздух стал горячим, обжигал нос и лёгкие, когда я вдыхала глубже. Я брела между стеллажами с книгами и думала лишь о голосе в голове. Как освободить того, кто зовёт меня, как его спасти.

Мистер Бастири, бледный и измождённый крепко спал в своём глубоком кресле, а фолиант покоился на его коленях. Как только я перешагнула порог маленькой комнаты, книга вспыхнула, задрожала и беспокойно заметалась. Такого я ещё никогда не видела.

— Выпусти! — прогремел голос в моей голове.

Он ужаснул, заставил отскочить назад, но, когда испуг прошёл, сопротивляться зову я не смогла. Ноги сами несли меня обратно к фолианту. Я чётко осознавала, что делаю, но тело не подчинялось.

— Ми…мистер Бастири, — позвала каким-то не своим голосом.

Я вложила в него мольбу, очень надеясь на то, что библиотекарь проснётся и остановит меня. Но здоровье мистера Бастири было настолько слабым, что даже слух, видимо, стал его подводить.

Горячие слёзы потекли по щекам, а дрожащие руки потянулись к книге.

— Тебе нужно лишь открыть его, — произнёс голос уже спокойнее. — Освободи меня…

Я изо всех сил, сквозь боль и слёзы, пыталась себя удержать, но мои старания ни к чему не привели. Пламя внутри меня подчинялось духу, помещённому в книгу.

— Боже, — уже рыдая, простонала я и распахнула книгу.

Фолиант вновь вздрогнул, завертелся, а потом взмыл вверх, и страницы начали быстро переворачиваться до того самого момента, пока не открылась нужная. Я могла лишь в ужасе наблюдать за происходящим. Из открытой книги сначала появилась рука, и это была даже не рука, а скорее когтистая пятипалая лапа, чёрная, как смоль. Я невольно сглотнула, чувствуя приближение конца всему. Увидев эту лапу, я поняла, что стоит духу покинуть стены академии, как Зимняя стужа погибнет. Следом за одной лапой появилась другая, а потом уродливая демонская голова. Если бы я могла, завизжала бы. Моё тело всё ещё не подчинялось мне.