Ловушка в Волчьем замке

– Вася, уходим! «Матрешку» захватим с собой. Надеюсь, она уже оделась потеплее. Проведете с ней беседу, растолкуете, что она видела и чего не видела. Время пошло!

Тимош понял, что время его жизни сочтено, и он решился:

– Я согласен написать чистосердечное!

Лайма скомандовала по мобильному:

– Отбой! Быстро сюда камеру и бумагу! Надо успеть все заснять до приезда полиции.

В комнату вошло несколько человек. Команда Лаймы работала быстро и слаженно, словно у них все было отработано. Один из вошедших, включив на планшете режим телетекста, который Тимош должен прочитать, встал за оператором с камерой. Тимош быстро прочел перед камерой текст, который был пересказом версии событий, озвученной Лаймой. Он добавлял несущественные детали, надеясь, что они сыграют ему на руку, когда он на суде или еще во время следствия откажется от своих показаний. «Чистосердечное признание» заняло всего минут пять, чуть больше времени понадобилось Тимошу, чтобы изложить это на бумаге.

– Прекрасно! – сухо произнесла Лайма, когда ее команда покинула комнату. – Будем прощаться! Надеюсь, что не скоро нам доведется встретиться… – Она, подойдя к двери, закончила фразу: – …на небесах! Ну а теперь встречай Ивана Ивановича!

Вслед за ней вышел охранник. Тимош понял, что намерений оставлять его в живых у Лаймы не было. Нет человека – нет проблемы!

Тимош быстро огляделся – быть зарезанным, словно свинья, ему ох как не хотелось. Он бросился к окну, но оно было забрано решеткой. В доме было тихо. Тимош поспешил к двери и захлопнул ее. Он придвинул к ней стол, и, как оказалось, вовремя. Дверь содрогнулась под ужасающей силы ударом – видимо, мажордом с разбега врезался в нее. Если бы Тимош не навалился на стол, то и он не помог бы. Удары стали частыми, но меньшей силы. Затем все стихло, Тимош на время успокоился, полагая, что мажордом осознал тщетность своих усилий. Вдруг от мощного удара затрещала дверь, и стол, несмотря на усилия Тимоша, отъехал сантиметров на десять. Дверь приоткрылась. «Он что-то использует в качестве тарана!» – решил Тимош, и им овладела паника: он понял, что его «крепость» скоро падет.

– Иван Иванович, поймите, я невиновен! – в отчаянии крикнул Тимош.

В ответ раздалось рычание, больше похожее на звериное. Снова ужасной силы удар – и дверь приоткрылась шире. В щель просунулась ножка стула, не давая двери закрыться. «Это конец!» – понял Тимош, лихорадочно оглядывая комнату в поисках чего-либо, чем можно будет защититься от мажордома, вооруженного ножом. За дверью послышались приглушенные голоса, и все стихло. «Лайма прислала мажордому подкрепление?» Тимош продолжал наваливаться на стол, опасаясь, что в любое мгновение последует удар и дверь распахнется. Раздались чьи-то тяжелые шаги, и грубый голос из-за двери скомандовал:

– Немедленно откройте! Полиция!

«Лайма решила взять хитростью?»

– Чем докажете, что вы полицейские?

– Откройте, и увидите наши удостоверения!

Тимош решился разбаррикадировать дверь. И в самом деле, за ней стояли двое полицейских – парень и девушка. За их спинами маячили мрачная Лайма и охранник Вася. Мажордома поблизости не было.

– Тимош Петрович Вакуленко?

– Он самый.

– Вы задержаны!

На руках у Тимоша защелкнулись наручники, его тщательно обыскали, содержимое карманов переложили в полиэтиленовый пакет, который опечатали. Забрали и его сумку. Когда Тимоша вывели из дома, он увидел Катю. Девушка виновато отвела глаза, чтобы не встретиться с ним взглядом. Тимош понял: что бы он ни рассказал, в протокол будет занесена версия Лаймы, и это ничего хорошего ему не сулило.

23

Дверь медленно, сантиметр за сантиметром приоткрылась, и за ней разрастался сноп яркого света, но он не мог проникнуть в темную комнату, словно на пороге ему была поставлена преграда. У Тимоша все внутри сжалось, он ощущал, что это неспроста и должно последовать что-то ужасное. Из коридора донеслись голоса. Разговаривали двое, и было непонятно, почему они не показываются.

– Кто вы? Я не сплю и все слышу! – крикнул Тимош, но его голос прозвучал почему-то тихо.

В коридоре сразу все стихло, и возникла напряженная тишина, как бывает, когда в природе все замирает перед надвигающейся бурей.

В комнату медленно вошел некто в темном балахоне, на голову был наброшен остроконечный капюшон с прорезями для глаз. Тимош заворочался на кровати, пытаясь освободиться от наручников, сковывающих руки и ноги.

– Кто ты? – испуганно крикнул Тимош.

– А ты не догадываешься?

Тимош узнал голос мажордома Ивана Ивановича.

– А кто тот, другой, который в коридоре? Назови его имя! – потребовал Тимош таким тоном, словно от ответа на этот вопрос зависела его жизнь.

– Потом узнаешь!

– Охрана! – крикнул Тимош и проснулся.

Он лежал одетый на узкой и жесткой деревянной лежанке, отполированной множеством тел побывавших здесь до него арестантов. Помещение посередине было перегорожено решеткой. Тимош сел. Все тело ломило из-за неудобного, жесткого ложа, голова болела. В карманах было пусто. Ему стали вспоминаться недавние события, и он осознал, что теперь он никуда не улетит, застрянет здесь, и очень надолго.