Ложь

Стук его сердца громко отдавался под мягкой футболкой, когда я прижалась щекой и верхней частью тела к его сильному твердому торсу. Через несколько секунд футболка Стерлинга намокла, и слезы усталости и неуверенности вырвались из моих закрытых век. Пока я пыталась отдышаться, его сильные руки тепло обхватили меня, двигаясь вниз, пока не легли на мою поясницу. Когда он не заговорил, глубоко вздохнув, я заговорила сама.

— Мне нужно знать, что произошло.

Я почувствовала, что Стерлинг кивнул.

— Я тебе все расскажу. И так было слишком много лжи.

Я посмотрела на его каменное лицо.

— От тебя?

— Нет, все, что я тебе рассказал — чистая правда.

В его словах и выражении лица была такая уверенность, что я поверила.

Отпустив мою талию, Стерлинг сделал шаг назад и, развязав и сбросив кроссовки, потянулся к поясу своих спортивных штанов.

— Что ты делаешь?

Когда он снова поднял взгляд, блеск в его глазах дал мне возможность увидеть другого мужчину, того, кто был больше напряженности с непреодолимой потребностью защитить и столь же всепоглощающим желанием. Всего лишь взгляд, но он был там.

— Солнышко, ты же хотела принять душ. Я помогаю тебе.

Я закусила губу, когда его брюки опустились, показывая, что под ними снова ничего нет. «Ничего» было ужасно неточным описанием. Под ним определенно что-то было — только не боксеры.

— Подожди, — сказала я. — Доктор Диксон не собиралась ко мне присоединяться.

— Я не доктор Диксон.

Нет.

— Но…

Мои слова затихли. Спорить бесполезно.

Войдя в душ, Стерлинг отрегулировал температуру воды, его широкая грудь и плечи отразили брызги. Повернувшись в мою сторону, он протянул руку. Если бы обстановка и наши наряды были другими, с его выражением лица и жестами, он мог бы пригласить меня на танец.

Потянув за все еще частично завязанный пояс, я позволила халату упасть, прежде чем опустить трусики на пол, который теперь был завален нашей одеждой. Словно принимая приглашение потанцевать, я вложила свою руку в его гораздо большую ладонь и шагнула за стеклянную перегородку.

Стерлинг перевел взгляд на мою руку, затем на щеки.

— Вчера вечером кто-то подсыпал что-то в твой напиток.

Меня отравили. Полагаю, я знала это по подсказкам. Это не то же самое, что получить подтверждение.

Мои колени ослабли, я опустилась на скамью для душа, мои глаза смотрели на него, а не на ту часть его тела, которая была теперь на уровне глаз и более чем частично выпрямлена.

Его слова полностью завладели моим вниманием.

— Я не знал, — продолжал он. — Я не так уж долго был вдали от тебя. — Его челюсти сжимались между каждой фразой. — Я сделал заявление. — Он провел пальцами по своей теперь уже мокрой гриве. — Ты в безопасности. С человеком, который несет ответственность, будут иметь дело так же, как и со всеми, кто связан с ним или с ней. Теперь ты в безопасности.

Ты в безопасности.

Как будто ему нужно было повторять это снова и снова.

Я не была уверена, для меня это или для него.

— Мы вошли в лифт, — продолжал он. — И ты упала в обморок.

— Моя рука? — спросила я.

— Я дотянулся до тебя.

Он снова протянул мне раскрытую ладонь, чтобы я встала. Вместо этого я глубоко вдохнула тяжелый, влажный воздух.

— Стерлинг, я вспомнила кое-что, что случилось в самолете. Это все мелочи, но я помню, что была расстроена. Я была больше чем расстроена. Я была…

Хотела ли я это сказать? Хотела ли признаться?

Его глаза закрылись и медленно открылись.

— Арания, иди сюда.

Опять его рука была протянута.

На этот раз я сделала, как он сказал, и поднялась на ноги.

Он приподнял мой подбородок, приблизив мои губы к своим.

— Я убью любого, кто причинит тебе вред, если понадобится, голыми руками. Кого угодно. Но это не значит, что я не буду делать то, что считаю необходимым для твоей безопасности, даже если в тот момент это кажется слишком чрезмерным.

Я заставила себя улыбнуться.

— Например, как кардиолог, помогающий мне принять душ и смотрящий, как я завтракаю.

— Вроде этого…

Его руки на моей талии обхватили меня сзади.

— …или отыгрываться на этой упругой прекрасной заднице, чтобы помочь тебе понять всю важность.

Его губы коснулись моего лба.

— Этот мир, в который я тебя привел, опасен. Прежде всего, помни, что со мной ты в полной безопасности. Доверься мне.

Я хотела верить ему, доверять ему.

Потянувшись к его груди, я посмотрела поверх его широкого плеча.

— Нам лучше поторопиться, а то горячая вода закончится.

Стерлинг покачал головой.

— Нет, она очень горячая. Мы могли бы провести здесь весь день, и она не остыла бы ни на градус.

Вау. Это круто — или жарко.

— И все же, весь день — это очень долго, а я еще не полностью восстановила силы.

Темнота в его взгляде вернулась, та самая, что творила с моими внутренностями странные вещи. Снова потянувшись к моим плечам, Стерлинг сказал:

— Оставь силы для меня, — кивнув, я позволила Стерлингу медленно повернуть меня лицом к кафельной стене. — Держись, солнышко.

Я все еще не была уверена, что произошло прошлой ночью, но, глядя на мокрую плитку, я знала одну вещь.

Я хотела доверять Стерлингу Спарроу.