Ложь

— Подожди, — пробормотала я, прижимаясь к его груди и пытаясь отстраниться, — я не хочу испачкать кровью твою рубашку.

Вздохнув, он не разжал объятий. Под накрахмаленной рубашкой и у моего уха его сердце билось в два раза быстрее.

— Мне плевать на рубашку. Тебя не было… — Его подбородок остановился на моей макушке. — …больше так не делай.

Положив руку ему на грудь, я оттолкнулась и попыталась посмотреть вверх.

— Я никуда не уходила. Я не могу… — Я вздохнула, отказываясь идти по этой дороге снова сегодня. — Я была внизу, ела. Я заметила, что твоя тарелка не тронута.

— У меня пропал аппетит.

Откинувшись назад, я посмотрела на него снизу вверх.

— Я не хочу с тобой ссориться. Нет. Но ты должен выслушать меня. Завтра мне нужно быть в офисе. Встреча, о которой я тебе говорила, с Полин МакФадден. Ее муж — сенатор Соединенных Штатов и рассматривает возможность подачи заявки в Белый дом. Если бы Полин носила «Полотно греха», это была бы маркетинговая возможность, которую я не могу упустить.

С каждым моим словом челюсти Стерлинга сжимались все сильнее, жилы на его шее снова стали видны.

— В чем дело? Почему ты темнеешь?

— Темнею?

— Это то, что ты делаешь… выражение твоего лица застывает, и ты тоже… Я не знаю… твои глаза…

Он глубоко вздохнул, и в этот момент его грудь прижалась ко мне, заставляя мои груди расплющиться.

— Пойдем в ванную, я посмотрю на твой палец. В конце концов, если ты порезалась об стекло, это моя вина. Нам нужно поговорить.

Может быть, признание вины — это то же самое, что извинение?

Нет, но у меня было чувство, что со Стерлингом это все еще шаг в правильном направлении.

Я даже не пошевелилась.

— Это еще не все. У Винни что-то происходит. Я не хочу оставлять ее одну. Я попросила Рида разобраться с этим делом.

— Он мне сказал. — Он потянулся к моей здоровой руке. — Иди сюда.

Позволив Стерлингу вести меня, я последовала за ним, пока он тащил меня через спальню в ванную, нажимая на каждый выключатель, как будто приказывал дневному солнцу светить.

Я прищурилась, отвыкнув от такого количества света.

— Господи, Стерлинг. Слишком ярко.

— Нет, солнышко, мне нужно видеть палец.

— Это всего лишь порез, — повторила я, когда его руки легли мне на талию, и он поднял меня, как куклу, посадив на край туалетного столика.

Затем он осторожно потянулся к моему раненому пальцу и снял бумажное полотенце. Я поморщилась, когда он сжал кончик пальца, выдавив еще больше капель крови.

— Ай.

Он опустил голову, изучая порез.

— Дай-ка мне пинцет. Я думаю, там все еще есть стекло.

Я отдернула руку.

— Гм, нет. Все в порядке. Может, я могла бы просто промыть его под водой чуть дольше?

— После того, как я достану стекло.

— Ты хоть понимаешь, что делаешь?

— В военное время медики перегружены работой. Мы делали все, что могли. — Его темные глаза блестели, а губы кривились. — Мои таланты супергероя широки и разнообразны. Тебе понадобятся годы, чтобы увидеть их все.

Годы?

Снова зажав губу между зубами, Стерлинг принялся рыться в ящиках, доставая пинцет, мазь с антибиотиком и пластырь. Хотя я закрыла глаза, когда он выудил кристалл, это было не так больно, как я думала. Вместо этого меня внезапно охватило новое чувство.

Я не могла вспомнить, когда в последний раз кто-то заботился обо мне, да, была доктор Диксон, но она была врачом. Затем я вспомнила заботу Стерлинга в то утро, когда он помог мне принять душ после отравления. Пока он возился с моим пальцем, я была поражена его заботой и состраданием. Это резко контрастировало с тем, как он вел себя в других случаях.

Возможно, он прав. Мне понадобятся годы, чтобы изучить все стороны Стерлинга Спарроу.

Когда он поднял голову, его большой палец коснулся моей щеки.

— Мне жаль, если это больно.

Я не заметила, что упала еще одна слеза, пока он не вытер ее. Я отрицательно покачала головой.

— Спасибо тебе за это, за то, что заботишься обо мне.

— Когда-нибудь ты это поймешь, Арания. Ты моя. Я забочусь о том, что принадлежит мне.

Он поднял меня со стойки, позволив моим ногам снова оказаться на полу.

— Промой рану хорошенько, а потом я наложу мазь и бинт.

— Ты властный, — сказала я, глядя на него в большое зеркало над туалетным столиком.

Его губы приблизились к моей шее.

— Привыкай к этому.

Мне было неприятно это признавать, но я уже начала привыкать к нему.

Как только повязка была на месте, Стерлинг поцеловал пластырь.

Я обхватила руками его загорелый торс и уткнулась лицом ему в грудь. От его рубашки исходил стойкий запах дорогого одеколона, а мои чувства наполнились мускусом и пряностями.

— Я серьезно, Стерлинг, спасибо. Ты можешь свести меня с ума, разозлить, а потом… — я подняла глаза.

— …ты делаешь что-то настолько неожиданное. — Я вздохнула. — Ты сложный человек.

Обхватив меня своими сильными руками, он положил подбородок мне на голову.

— Как бы мне хотелось, чтобы на этом наша ночь закончилась. Сказать, что нам очень жаль, и заняться отличным примирительным сексом.

Это было извинение?

Я пожала плечами.

— Я устала, но в игре.

Он приподнял мой подбородок.

— Извини, нам нужно поговорить.

Он бросил взгляд на душевую кабину.