Ложь

Мои губы дрожали, но я сделала так, как она хотела. Я натянула штаны, затем нацепила кофту, которую она мне дала. Мои руки совершенно не слушались меня, они словно забыли о своих функциях. Дженни помогла мне, пока я, словно овощ, сидела на стуле. Она нацепила мне на ноги носки, и ботинки. Потом, когда я встала, одела пуховик.

— Идем, Скай, — она взяла меня за руку, и повела вон из комнаты.

— Куда мы идем, Джен? — спросила я, сумев выговорить эти слова, которые причиняли боль. Любые слова причиняли боль. Губы не слушались.

— Скоро узнаешь, — тихо ответила она.

Мы вместе вышли из дома.

На улице был сильный ветер, который сразу же ударил в лицо. Меня словно обожгло огнем, я зажмурилась. Когда я села в машину отца Дженни, она пристегнула меня, и завела двигатель.

Ничего не произнося, мы поехали по улице.

— Я должна позвонить маме, — выдавила я.

— Я уже звонила ей, — безэмоционально сказала подруга. Я никак не отреагировала на это. Понятно, что они говорили обо мне.

Мы проехали по мокрой дороге, в конец улицы, мимо белоснежных домов.

— Куда мы едем? — повторила я, внезапно ощутив легкое беспокойство. Дженни посмотрела на меня, странным взглядом, но ничего не произнесла. Я долго еще размышляла над ее взглядом. Ее глаза никогда не были такими как сейчас — без капли юмора. Дженни всегда была веселой, жизнерадостной — мы обе.

На нее тоже повлияло все это.

Я снова эгоистка.

Снова думала лишь о себе.

Я прислонилась к стеклу, стараясь восстановить дыхание. Слезы сдавили горло.

Мимо нас проносились дома, другие машины, люди в дождевиках. Я видела, как ветер бросает из стороны в сторону белье, висящее во двориках домов, и думала — жизнь тоже бросает нас, людей из стороны в сторону, проверяя, удержимся ли мы на ногах.

Машина остановилась, и оказалось, что я задремала, даже не заметив этого.

— Где мы? — дрожащим голосом прошептала я, осматриваясь.

— Ты знаешь где, — мрачно отрезала подруга.

Автомобиль был припаркован у главных ворот, ведущих на городское кладбище.

— Я не хочу туда! — громко воскликнула я.

— Но ты пойдешь, — заявила Дженни, выбираясь из машины, и открывая дверцу с моей стороны. — Ты пойдешь туда сейчас же!

— Нет, Дженни. — Я зарыдала в голос. — Ты же знаешь, я не могу. Я не могу туда пойти, я не хочу, пожалуйста!

Ее стальная хватка, сжимала мне локоть, когда она волокла меня, а я не могла сопротивляться. В моем теле совсем не осталось сил, я стала прозрачной словно призрак, и подруге не составило труда волочить меня за собой, как кукольник свою марионетку.

Мои ботинки проваливались в грязь, когда мы шли мимо могильных плит.

На меня стала накатывать паника.

Я не хочу туда идти.

Я не хочу видеть Смерть.

Она тут повсюду.

Только не сюда.

Я упала на колени, не желая идти.

— Что ты делаешь?!! — заорала Дженни. Стайка ворон, где-то слева от нас, с криком взлетела в серое небо. — Встань!

Она схватила меня за руки, и потянула на себя. Я поднялась.

— Дженни, не делай этого… пожалуйста, не поступай так со мной.

— Это нужно тебе, Скай. Просто поговори с ним. Как только ты поговоришь с ним, ты придешь в себя…

— Ты ничего не знаешь, Дженни, — прошептала я, глотая слезы. — Это я, понимаешь? Это я сделала!

У нее между бровей залегла морщинка, и она хотела возразить, но я не могла позволить этого:

— Я убила Тома. В тот день я не должна была приходить, я не должна была приходить к нему, и напоминать! Если бы не я, он бы просто… — с моих губ сорвался истерический смешок. — Просто жил дальше! Он не был ни в чем виноват…

— Ты тоже! — воскликнула Дженни. Ее голос сорвался. Она вскинула голову, помотала из стороны в сторону, словно напоминая себе о том, что есть дела поважнее, чем орать здесь, на меня, и пошла вперед, таща меня за собой за капюшон.

Я стонала, бормоча, чтобы она просто оставила меня здесь, что я вернусь в машину, но Дженни отпустила меня только возле свежей могилы. Я не устояла на ногах, и шлепнулась назад.

Томас Даниель Гордон

Дженни присела рядом со мной.

— Памятника еще нет, — сказала она, еле слышно.

— Ага, — глухо отозвалась я не в силах отвести взгляда от таблички с именем Тома.

Со стороны Дженни послышалось неясное шуршание, и я повернулась к ней. В ее руке была точно такая же фотография, которую днем я прикрепила над своим столом. Она размяла ее, в руке, сглатывая.

Ее глаза остались сухими, хоть и заметно покраснели.

— Я нашла это в своей коробке со старыми фотками, — пояснила она. — Он совсем не изменился, да?

По моим щекам градом скатились слезы, я промычала удовлетворительный ответ.

— Ты знаешь, — Дженни, посмотрела на могилу Тома, и слезы наконец прорвались сквозь ее силу воли. — Я впервые поцеловалась с ним. Еще классе в седьмом, потому что я хотела потренироваться перед тем, как поцелую Алекса. — Дженни рассмеялась, шмыгая носом. С ее подбородка стало капать. — Я бегала за Томом три дня, ты, наверное, помнишь?

Дженни глянула на меня, заплаканными глазами, я кивнула.