Ложь благородных королей

Электра явственно услышала как администратор-кадровик скрипнул зубами от досады. Чтобы окончательно его добить она глубоко вздохнула, высоко вздымая грудь, обтянутую только легким топиком. Эдуард Евгеньевич непроизвольно сделал несколько шажков в ее направлении, но на пол пути затормозил, и поглядел словно кот у которого из-под носа убирают тарелку сметаны. Эля почувствовала себя отомщенной за его недавние приставания.

- Ладно, счастливо тебе на новом месте с новым начальником, - кисло пробормотал Эдуард Евгеньевич.

- И Вам счастливо.

- Ты форму сдала?

- Сдала. И форму, и ключи. Завхозу. Можете проверить, - Электра откровенно издевалась, стреляя в поверженного ловеласа глазками.

- А деньги? За вчерашний день, - окрыленный внезапно возникшей в голове идеей Эдуард Евгеньевич воспрянул духом.

- Да ну-у-у-у, чего я там могла заработать, - промямлила Эля, ругая себя за то, что решила поглумиться над мужчиной напоследок.

- Нет, нет! Еще не хватало! Я своих работников не обманываю! Пойдем-ка, посчитаем сколько ты наработала.

Железной хваткой он ухватил едва не ускользнувшую от него добычу и поволок к себе в логово.

- Каждый труд должен оплачиваться! – говорил он по дороге голосом, звеневшим от скрытого торжества. – Ты целый день отработала, значит имеешь право на оплату!

- Да черт с ним! Плевать! – трепыхалась в его руках жертва собственного коварства.

Дверь со зловещим скрипом закрылась за ними. Эдуард Евгеньевич бросил Элю в кресло и встал между ней и дверью.

- Так, двадцать восемь тысяч делим на тридцать дней. Получаем девятьсот тридцать три рубля и тридцать три и три и три…копейки…не очень ровное число, да? Округлим до девятисот тридцати четырех рублей, хорошо?

- Я Вас умоляю! – всплеснула руками Электра, которая рада была бы еще и приплатить, только бы вырваться. – Девятьсот тридцать четыре рубля не столь существенны в мировом масштабе, к тому же за первый день. За мной ведь и не проверяли работу. А вдруг я схалтурила где?

- Эличка, во-первых, дело принципа! Заработанные деньги – это святое. Сколько бы не было: десятка или тысяча. И бросаться ими не след. Во-вторых, я уверен, что убирали Вы идеально, у меня на людей «глаз-алмаз».

- Ладно, уговорили! Давайте! – девушка растопырила ладошки.

Эдуард Евгеньевич мигом пристроился на подлокотнике ее широкого кресла и вынул бумажник.

- Пятьсот…сто…сто…еще две сотни…десять, десять, десять…и четыре, – отсчитал он купюры и мелочь.

- Спа-си-бо, - Эля сделала попытку подняться, но кадровик-администратор придержал ее.

- Эличка, мы с тобой так и не поговорили по душам, не посидели за кофейком. Может, сходим, выпьем по чашечке за нашу короткую, но яркую встречу?

- Мне домой надо, - девушка еще раз попыталась если не приподняться из кресла, то хоть отодвинуться от мужчины.

- Милая, сейчас одиннадцать утра. Ну что у тебя за срочность дома? Дети по лавкам?

- Братья у меня по лавкам, - под нос себе проворчала Васина.

- Жалко, Эличка, жалко, что ты уходишь, - продолжал Эдуард Евгеньевич, касаясь ее плеча. – Я уже тебе место другое присмотрел у нас. Более денежное, более достойное твоей красоты.

- Не судьба, - Электра с трудом уклонилась от его прикосновения.

- Ах, если бы ты знала как тяжело жить одному, без родной души, - не в тему сказал вдруг Эдуард Евгеньевич.

Сзади приоткрылась дверь, но ни Эля, пытавшаяся понять смысл последней фразы администратора, ни Эдуард Евгеньевич, возобновивший попытки сократить до минимума расстояние между ним и девушкой, не обратили на это ни какого внимания. Тем временем кто-то вошел в кабинет и встал у них за спинами.

- Ну хватит, - Электра потеряла остатки терпения и разозлилась. – Мне идти пора, и кофе я не хочу!

- Деточка, неужели тебе меня не жалко? - Эдуард Евгеньевич почти навалился на нее, обхватив за плечи.

- Пустите!

Котообразный ловелас Эдуард немедленно исполнил ее просьбу, но не по своей воле. С ужасом Эля наблюдала за тем, как недавний их гость – тот самый, славянской наружности – за ухо, как нашкодившего мальчишку, вытаскивает повизгивающего Эдуарда Евгеньевича из кресла, куда администратор все-таки не без труда ввернулся, и ведет к стулу у стены.

- Герман Владимирович! Ой-ой! Больно! – чуть не плакал Эдуард Евгеньевич от унижения.

- Девушка же сказала тебе, козе-ел старый, что не жела-ает кофе, - в голосе Германа Владимировича звучала укоризна.

В этот раз Электра в ступор не вошла и имела возможность рассмотреть Германа Владимировича повнимательней. Длинные до плеч черные волосы прихвачены резинкой в хвостик, узкое породистое лицо, высокие скулы, острый нос и подбородок, хищный изгиб тонких бледных губ, глаза будто подведены черной подводкой. Видный парень, но ощутимо опасный. Можно любоваться пантерой в клетке, но кому в здравом уме придет в голову лезть к ней обниматься?

Герман Владимирович в свою очередь внимательно рассматривал съежившуюся в кресле Элю.

- Мы с Вами где-то встреча-ались, - улыбнулся он, прищурившись, словно в оптический прицел. – И не так давно…