Ложь грешника

Мне действительно нужно помочь ему разобраться со своим дерьмом. Сейчас мне кажется, что весь гребаный мир давит на меня. Проблемы наваливаются одна на другую. Семья, таинственное наследство, которое мой отец оставил кому-то в своем завещании. Попытки найти мудаков, которые постоянно нападают на наш бизнес. Нападение на Эл. Раскрытие прошлого Вина и то, что сделал с ним наш долбанутый отец.

Это все слишком, черт возьми. Я пытаюсь держать себя в руках. Но это все, что я могу сделать. По правде говоря, не уверен, что наша семья выйдет победителем из всего этого. Именно по этой причине я должен сказать Дейзи, чтобы она, блять, убежала, пока не попала под перекрестный огонь.

Но мысль о том, что она сбежит… Да, от этого мне только больше хочется лишь одного: догнать ее и вернуть обратно.

Глава 17

Я возвращаюсь в комнату Эл, когда Вин выходит. Он избегает смотреть мне в глаза. Думаю, он изо всех сил старается избегать меня. Последние несколько дней я остаюсь здесь и провожу с Эл как можно больше времени… всякий раз, когда ее муж не нависает над ней и не выгоняет меня из комнаты.

Я ставлю поднос с приготовленной мною едой на кровать и сажусь рядом с ней.

— Не думаю, что я ему нравлюсь.

— Он тебя не знает, — говорит она.

— И все же я чувствую от него негатив. Однажды утром он поймал меня, когда я тайком выходила из комнаты Гейба, и с тех пор, когда вижу его, от него исходит ощущение я ненавижу Дейзи. — Пожимаю я плечами, словно это не так уж и важно, но на самом деле это так. Я не хочу, чтобы семья Гейба меня недолюбливала.

— Он подросток — поэтому только такое поведение от него и получаешь. Кроме того, я думаю, что все они просто очень осторожно относятся к тем, кого подпускают к себе, — говорит Эл, затем добавляет: — Он одумается.

— Может быть. Да и вообще, ешь. — Я протягиваю ей тарелку с сырным тостом, который приготовила для нее.

— А, ты знаешь, что есть кухонный персонал, который мог бы приготовить это без добавления привкуса горелого хлеба? — хихикает Эл.

— Знаю, но я не хочу просить их приготовить что-нибудь для меня. Это странно. Просто съешь без подгоревших кусочков, — говорю я ей.

— Я не голодна, Дейзи. Прости. — Эл берет тост и кладет обратно на тарелку.

— Я знаю, что ты не голодна. И также знаю, что ты не хочешь есть. Но тебе нужно, Эл. Если ты не поешь, то сделаешь себе же хуже. — Я стараюсь, чтобы мой голос звучал спокойно, даже успокаивающе.

— Я не могу, — качает головой Эл.

— Всего один кусочек. — Я подношу тост к ее рту, и она откусывает крошечный кусочек. — Если хочешь поговорить об этом, я здесь. Знаю, иногда кажется, что лучше все это держать в себе, но поверь мне, разговоры помогают. Я могу порекомендовать нескольких очень хороших психотерапевтов.

— Я не хочу об этом говорить. Я в порядке. — Эл отводит взгляд, как бы отмахиваясь от этой идеи.

— Да, я тоже так себе говорила. Я была в порядке. Все было не так уж плохо. Иначе я бы попыталась убедить себя, что это моя вина, поэтому должна просто принять это и двигаться дальше. — Смотрю я в окно, открывая ту часть себя, которую никогда не показывала ни единой душе — кроме моего психотерапевта, которого не видела уже пару лет.

— О чем ты говоришь? — Эл берет меня за руку.

Я не знаю, что на меня нашло. Почему я вдруг рассказываю ей эту историю. Историю, которую никогда раньше никому не рассказывала.

— Мне было тринадцать, когда это началось. А закончилось только тогда, когда исполнилось семнадцать, — шепчу я.

— Ты встретила нас, когда тебе было семнадцать, — шепчет в ответ Эл.

— Думаю, во многом вы с Дэни спасли меня. Я так хотела быть похожей на вас, девочки, что просто начала делать то же, что и вы. Ходила в школу, делала лучший выбор. Я перестала пить и принимать таблетки. Благодаря вам с Дэни я взяла себя в руки. — Я делаю вдох. Ведь никогда не говорила им, что они спасли мне жизнь, причем не одним способом. — Вскоре после этого я начала общаться с психологом. Она вытащила меня из дома, а моего… моего отчима арестовали.

— Боже мой, Дейзи, мне так жаль. Почему ты никогда не рассказывала нам? — Спрашивает Эл.

— Потому что я не хотела, чтобы вы меня осуждали. Знаю, сейчас это звучит глупо, но когда я была моложе, то чувствовала себя… грязной. Словно я чем-то заслужила это, понимаешь? Я до сих пор не рассказываю об этом людям, Эл.

— Я никому не скажу. Ты всегда можешь поговорить со мной.

— Спасибо, ты тоже. Это работает в обе стороны. — Я указываю на нас, прежде чем шум за дверью заставляет меня переключить внимание в ту сторону. Гейб. Он разворачивается на пятках и несется в противоположном направлении, а звук бьющегося стекла эхом разносится по коридору несколько секунд спустя.

— Я так понимаю, он не знал, — говорит Эл.

— Нет. Я солгала ему, Эл. Я лгу всем, кто видит шрамы, — признаю я.

— Какие шрамы?

— У меня хорошо получается их скрывать. Но это не так-то просто, когда я полностью обнажена. Я сказала ему, что была неуклюжим ребенком. И часто падала. — Я пожимаю плечами.

— Откуда они? Шрамы?