Ложь и вороны

Гостиница недалеко от центра города, в которой остановился второй помощник, представляла собой весьма заурядное заведение. Широкая деревянная постройка в два этажа с общей столовой внизу и комнатами для постояльцев наверху. Его скромно обставленная комната на одного человека выходила окном на широкий оживленный проспект. Смотреть там было особо не на что. Начались дожди, и на каменной мостовой собрались мутные лужи, а по траншее рядом ручьем текла грязная вода вперемешку с мусором. Повозки то и дело обливали водой неосторожных прохожих, а те бранились на неаккуратных извозчиков.

Рядом с комнатой Рагенбера поселились его исполнители. Багажа у них с собой практически не было, только сменная одежда и оружие. Надолго задерживаться в Ноте они не собирались. Дело, порученное главнокомандующим, требовало расследования, но поскольку прошло уже довольно много времени с момента казни преступников, найти какие-то новые связи в этом деле они не рассчитывали.

Рагенбер, не успели они заселиться, пожелал отправиться в Обитель Правосудия немедленно. Они вышли из своих комнат практически синхронно — двое исполнителей в черных плащах с низко надвинутыми капюшонами и их мастер в своем новеньком черном мундире.

Животные еще не устали за полдня пути и могли выдержать небольшую поездку по городу. Любезный услужливый мальчик-лакей вывел трех лошадей из конюшни и открыл перед гостями деревянные ворота, выпуская их на проспект. Никто из них не знал города, поэтому Рагенбер заблаговременно расспросил трактирщика, как добраться до городской тюрьмы. А чтобы лишний раз не волноваться по поводу выбранного им пути, Рагенбер обернулся при выезде со двора и уточнил у лакея:

— В какую сторону Обитель Правосудия?

Мальчик указал направо.

— Вам туда, господин. Прямо по Длинному проспекту до перекрестка с улицей Ясеневая аллея и потом налево.

— Спасибо.

Рагенбер не спеша поскакал во главе процессии, плавно покачиваясь в седле. Скользкие от дождя булыжники, люди, спешащие по проспекту в обе стороны, экипажи знати и повозки купцов значительно затрудняли движение, но спешить было некуда.

Сквозь пелену дождя Рагенбер на каждом перекрестке вглядывался в указатели, пока наконец не увидел нужный. «Ясеневая аллея» — гласила обветшалая деревянная дощечка со срезанными в обе стороны краями в виде стрелок, прибитая к шесту на обочине.

Ясеневая аллея мало чем отличалась от Длинного проспекта — широкой улицы, по которой они только что ехали. Все, что напоминало о названии аллеи, это редкие стволы ясеня, торчащие с двух сторон от дороги. Однако чем дальше они продвигались, тем чаще встречались деревья. Одиноко торчащие из земли метелки превратились в два аккуратных ряда с расстоянием в пять шагов от одного ствола до другого. Листья с дорожек ежедневно сгребали в кучи к квадратам земли вокруг ясеней. По всему видно, что по этой дороге к своим рабочим местам ездят сановники, судьи и другие государственные служащие, первые лица города.

Один из съездов с аллеи вел к широкому ухоженному зданию с облицовкой из плит белого мрамора. В центре строение имело куполообразную форму и поднималось этажа на четыре, в то время как левое и правое крыло с плоской крышей — всего на один этаж. Маленькие окна с флангов больше походили на бойницы, на всех стояли решетки с толстыми прутьями. Обитель Правосудия города Нота. Камеры для узников на цокольном и на первом этаже, а куполообразное просторное помещение для заседаний суда и для проведения внутренних казней.

Рагенбер с исполнителями свернули на длинную подъездную дорогу, по бокам которой стояло несколько экипажей, а во дворике под навесом были привязаны лошади. Посетители оставили своих лошадей у коновязи и направились прямиком к главному входу — огромной двустворчатой аркообразной двери. Вход охраняли четыре стража с алебардами. Двое грозно преградили им путь.

— Кто вы и по какому делу пришли? — вопросил один из мужчин приглушенным из-за опущенного забрала голосом.

— Я второй помощник главнокомандующего Вэя. Прибыл по личному поручению короля.

Рагенбер достал из внутреннего кармана бумажную грамоту, развернул ее и показал стражнику. Внизу грамоты под текстом красовалась личная королевская подпись и печать. Она давала допуск во все государственные заведения страны.

— Со мной мои исполнители, — добавил он, заметив подозрительный взгляд стражника, брошенный за его спину.

— Вы можете пройти, господин… второй помощник. Но помните, что ни вы, ни ваши спутники не должны использовать оружие внутри стен Обители Правосудия.

Стражники расступились и убрали алебарды, один из них потянул за кольцо на двери и с легким поклоном пропустил посетителей внутрь. Страж дождался, пока зайдет последний из них, и аккуратно, без лишнего шума прикрыл тяжелую дверцу.