Ложь (ЛП)

Глубоко вздохнув, я закрыла глаза, когда тепло тела Стерлинга накрыло мою спину, а свежий аромат душа заполнил чувства. Я не была уверена, как он и Рид могли двигаться так тихо, но они это делали.

Глубокий тенор Стерлинга грохотал от моих ушей до пальцев ног, возбуждая каждый нерв, заставляя маленькие волоски на шее напрячься.

— Приятно видеть, что ты можешь следовать, по крайней мере, некоторым инструкциям. Самое время тебе, черт возьми, поесть.

Было так много вещей, которые я хотела сказать, и вопросов, которые хотела задать. Было легче придумать все это, пока он был в отъезде. Теперь, когда он положил свои большие руки на край раковины, зажав меня между вытянутыми руками, а его тело ожило позади меня, я не могла вспомнить ни одного из них.

Повернувшись, я положила руки на грудь Стерлинга. С быстрым биением его сердца под моими ладонями, я осмотрела его, каждый дюйм — от его взъерошенных влажных волос, темных глаз и высоких скул до жесткой свежевыбритой точеной челюсти. Мой взгляд опустился на туго натянутые сухожилия на мощной шее и медленно покачивающийся кадык. Его темно — синяя футболка была темнее там, где та была влажной, а джинсы висели низко, частично прикрывая его босые ноги.

— Где ты был?

— Убеждался, что ты в безопасности.

— Ты принял душ. Почему ты принял душ?

Вопрос прозвучал неуверенно, как будто мой разум знал, что я не хочу слышать ответ, хотя рот не мог удержаться от вопроса.

— Потому что, солнышко, иногда то, что мы делаем, становится грязным. Ты никогда ничего этого не увидишь.

Мои глаза расширились.

— Стерлинг, что ты сделал? Что случилось? Ты был в безопасности?

Откуда взялся этот последний вопрос? Неужели я забочусь о том, чтобы он был в безопасности?

Да.

Одним махом он схватил меня за задницу и приподнял. Развернувшись, он посадил меня на барную стойку, ту самую, где я только что ела, и втиснулся между моих коленей. Из-за высоты столешницы наши носы были достаточно близко, чтобы соприкоснуться. Мы смотрели друг другу в глаза, когда он, не мигая, уставился на меня.

Я слышала, что глаза — это зеркало души.

Если это правда, то душа Стерлинга Спарроу была черна, как уголь, с каждой минутой становясь все горячее, и почти готовая сгореть.

Я потянулась к его плечам. На остальные мои вопросы он не отвечал. У меня был еще один.

— Это сработало? Я… в безопасности?

Тишина его молчания растворилась в свистящем звуке крови, бьющейся в ушах. Как будто синхронно, наше дыхание участилось. Кислород исчез, наши губы стали ближе. С каждым выдохом мои груди прижимались к его груди, когда мы вдыхали друг друга.

Его поцелуй был опустошающим и неумолимым, когда он взял меня за затылок и притянул к себе. Без колебаний его язык проник внутрь, раздвинул мои губы и завладел моим языком. Стоны наполнили воздух, мои губы покрылись синяками, а легкие боролись за воздух. Когда он отстранился, в его темном взгляде появилось нечто большее: огонь, который только что тлел, теперь пылал.

— Ты в безопасности, — сказал Стерлинг. — Никогда в этом не сомневайся.

Я не успела ответить, как его руки потянулись к пуговице на моих джинсах.

Накрыв его руку своей, я остановила его.

— Стерлинг, мы на кухне.

— Арания, мне нужно тебя трахнуть.

Я ахнула, когда его губы коснулись моей шеи. Как и поцелуй, его движения были сильными и дикими. Он был голодающим, а я была его обедом. Передняя часть моего хлопкового топа порвалась, когда он разорвал его по центру, обнажив бюстгальтер. Еще один рывок, и мой лифчик тоже испорчен. Сняв их с моих плеч, он проследил губами за материалом, мои соски затвердели. Кондиционированный воздух столкнулся с огнем его глаз, два противоположных фронта сошлись вместе, оставив меня мишенью надвигающейся бури.

Стерлинг снова посмотрел на меня, прося — или, возможно, осмеливаясь — остановить его. Первобытная потребность, проникавшая в меня, искавшая меня, была сильнее, чем можно описать словами. Возможно, я никогда не узнаю, что сделал Стерлинг, где он был и что будет делать в будущем. Но в глубине души я знала, что этот могущественный человек нуждается в том, что могу дать только я.

— Мы можем подняться наверх?

Одним движением Стерлинг расстегнул джинсы, освобождая свой толстый член. Головка жесткого, яростного жезла сверкнула во всей своей красе, когда тот во всю длину выскочил вперед.

— Никто нас не побеспокоит.

Он снова потянулся к моим джинсам. На этот раз я не остановила его, когда он ловко расстегнул пуговицу и опустил молнию, спустив ткань вниз по моим ногам, захватив с собой трусики. Огонь, тлеющий в его взгляде, оставил мою сердцевину в пепле, когда он раздвинул мои колени еще шире.

— Я же говорил тебе. Никто, кроме меня, этого не увидит.

Лаская член, его рука двигалась вверх и вниз.

— Арания, я имел в виду то, что сказал. Я, блять, убью за тебя. Я бы сделал это снова. Эта киска — все в тебе — принадлежит мне.

Убью?

— О!