Ложь (ЛП)

— Я знаю, что злилась на тебя еще до того, как мы вышли из самолета. Я думаю, ты был расстроен из-за меня, и у меня такое чувство, что хотя я и помню, как мы помирились, но это еще не все.

Стерлинг не ответил, но если это была игра в покер, его тело предавало его. Его дыхание стало глубже, кадык подрагивал.

— Я многого не знаю, — продолжала я. — Что я знаю наверняка, так это то, что с тех пор, как я встретила тебя, мой мир сошел с ума. — Я склонила голову набок. Солнечный свет позади него затенял его черты, делая их более темными и напряженными. Его тело откликнулось на мое приглашение, хотя выражение лица было неуверенным. Я смягчила тон. — Когда мы были в хижине, ты познакомил меня с отличным снотворным. Думай об этом как об отвлечении от того, что произошло. — Я села повыше и заговорила холоднее. — Однако никакого использования столбиков кровати или… — Я покачала головой. — …чего-нибудь еще… просто нет. Думай о нас — мы вместе за инфракрасными лазерными лучами, ты помогаешь мне заснуть и следовать указаниям доктора Диксон.

— Кто тебе сказал о лазерных лучах? — спросил Стерлинг, когда кровать прогнулась, и он присоединился ко мне на невероятном матрасе, покрытом самыми роскошными простынями.

Я покачала головой.

— Я сама придумала.

Он кивнул.

— Серьёзно?

Повернувшись в его сторону, я коснулась ладонью его шершавой щеки.

— Я верю твои недавним словам, что то, что мы собираемся сделать, это тренировка.

Стерлинг улыбнулся.

— О, не волнуйся, солнышко. Так оно и есть, и я готов к этому.

Лежа на спине, я ответила ему улыбкой, зная, что он уже готов.

Хотя оба были готовы, мы не начали. В отличие от нашего первого раза, я знала, что это будет марафон, а не спринт. Хоть я и провоцировала Стерлинга на близость, все равно каждое действие оставалось под его контролем.

Поцелуй за поцелуем он медленно спускался вниз по моей обнаженной коже к пальцам ног, раздвигая мои ноги по мере продвижения. Мои мольбы о более агрессивных методах остались без ответа, каждое прикосновение к внутренней стороне лодыжек и покусывание икр оживляли мои чувства, которые были подавлены ядом.

К тому времени, как он добрался до внутренней поверхности моих бедер, все мое существо дрожало от предвкушения.

Хотя раньше я была в летаргическом состоянии, похожем на историю с монстром Франкенштейна, шок от силы Стерлинга вернул меня к жизни. Его прикосновение было проводником, позволяя его собственному электрическому току течь между нами, мои руки сжимали мягкие простыни, а позвоночник выгибался дугой. Как молния его язык ударил меня в самую сердцевину. Всхлипы и стоны множились, усиливаясь, заполняя большую спальню и, возможно, эхом отдаваясь на улицах внизу.

Стерлинг не удовлетворился тем, что просто вернул меня к жизни. Он хотел большего. Удерживая мои бедра на месте, он пробовал и дразнил. Его невообразимая техника была за пределами моего понимания. Я не могла даже попытаться представить себе, что он делает, когда к мучениям присоединились движения его пальцев.

Мои мысли были слишком сосредоточены на его следующем шаге и на том, как я отреагирую — ни то, ни другое, казалось, не было под моим контролем. Давление, которое он вызвал, пока мое тело напряглось сильнее, вышло за пределы удовольствия, балансируя на грани боли, но все остановилось, так и не дойдя до оргазма.

И вдруг, когда его тепло накрыло меня, мы стали одним целым.

— Стерлинг.

Его имя слетело с моих губ, сердце сжалось.

— Ты моя.

Слова эхом отдавались во мне.

Я не была уверена, что он произнес их вслух сквозь туман моего нынешнего душевного состояния. Однако я была уверена, что, несмотря на мои неоднократные протесты, я принадлежу ему.

Мышцы его спины изгибались под моим прикосновением так же медленно, как и раньше, он входил и выходил, каждый тщательный толчок проникал глубже, но не совсем туда, где я нуждалась в нем. Мои руки скользнули вниз, сжимая его тугую задницу, невообразимое желание внутри меня усилилось.

— Еще, пожалуйста, — прошептала я, потрясенная глубиной своей собственной беспричинной потребности.

— Мы никуда не торопимся.

Поцелуи в губы, шею и ключицы царапали мою кожу. Его зубы и язык осаждали мои груди и осыпали мои похожие на камешки соски. С мучительной медлительностью он продолжал пытку.

Когда пришло время, когда он, наконец, полностью заполнил меня, в моей голове не было ничего, кроме него. То, что произошло прошлой ночью или даже в последние две недели, было вне моего понимания. Каждый нерв в моем теле, каждый нейрон в мозгу были сосредоточены на одном человеке, который делал со мной вещи, о которых я только читала.

Мои ноги обвились вокруг талии Стерлинга, нуждаясь быть ближе, когда он поднял меня вверх.