Ложь (ЛП)

- Почему оно должно раздражать меня?..

- Не знаю… Однако вот уже несколько дней я многого не понимаю.

- Чего же?..

- Джонни… Почему ты не садишься?..

- А зачем?..

- Чтобы спокойно поговорить… Это нужно, необходимо, чтобы мы с тобой поговорили, как

большие друзья, которыми мы были, я хочу, чтобы мы поговорили, как брат с сестрой, которыми оста-

емся.

- Брат с сестрой…

- Джонни, не отталкивай меня, как сестру… Этим ты доставил бы мне самое большое огорчение

в жизни, неужели ты меня не понял. Я знаю, что это тяжело и трудно, но я знаю также, что если на

81

земле есть кто-то способный меня понять, то это должен быть ты, Джонни… Он – понимающий, чест-

ный и благородный…

- Он – безмозглый дурак!

- Джонни... почему ты так говоришь?..

- И ты еще спрашиваешь?..

- Я, да, я, у которой и в мыслях не было обидеть, или оскорбить тебя; которая была верной и ис-

кренней с тобой, как никто, которая ни за что на свете не хотела заставить тебя страдать и у которой

среди радости любви нет большего наказания, чем твои холодность и равнодушие.

- Моя холодность?.. Мое равнодушие?.. Думаю, ты преувеличиваешь… Я не считаю, что

настолько изменился.

- Ты полностью изменился. Со мной ты – другой с той самой ночи… вернее, с того вечера фех-

товальных состязаний, на котором ты даже не захотел скрестить со мной шпагу… Почему, Джонни?

Из-за чего?..

- Так, пустяки… Ничего не случилось.

- Ведь это было из-за него, правда?.. Из-за Деметрио?.. В тот день я отчетливо поняла, что по-

любила его…

- Но!..

- Позволь мне договорить… не перебивай меня. Нужно, чтобы мы откровенно поговорили… Я

не хочу, чтобы ты думал, что я была неверной, или что я не оценила по достоинству, что стоит предло-

женная тобой любовь, что я не считала себя самой счастливой женщиной на земле, если бы могла от-

ветить на нее… Но это – судьба, она решает такие вещи.

Холодные, несгибаемые взгляды оказываются напрасными; мы живем, окруженные чувствами,

благодаря за них, отвечая на них, думая, что наша жизнь – это семейный круг, огораживающий нас, но, однажды внезапно появляется человек, какой-то человек… мы не знаем ни кто он, ни откуда при-

шел, но мы чувствуем, что он обладает большей силой, чем все прошлое, что своей улыбкой, своим

взглядом он покоряет наши сердца, овладевает нашей волей и сознанием, что ради того, чтобы идти за

ним мы бросим все…

Это было бы чудовищно, если б это не было законом самой природы, повелевшим нам так по-

ступать, и этот закон – неумолим; тот же закон заставляет размножаться деревья, тот же закон движет

молекулами, заставляющими море вздыматься, а звезды вращаться… закон, заставивший меня полю-

бить Деметрио де Сан Тельмо.

- Вероника!..

- Джонни, ты понимаешь это… ведь правда?.. Правда?.. Ты понимаешь это и прощаешь меня…

- Ты действительно его любишь?..

- Да, Джонни.

- Без всякого сожаления, без каких-либо угрызений совести?.. Не пролив ни единой слезинки за

тех, кто мог тобой ограничить все счастье и блаженство мира?

- Ты, Джонни?..

- Я говорю не о себе.

- О ком же тогда?.. Не станешь же ты думать, что это – дурачок Хулио Эстрада…

- Я говорю не о Хулио Эстрада…

- В таком случае я тебя не понимаю.

- Ты меня не понимаешь. Не хочешь понимать… пожалуй, оно и к лучшему.

- Не хочешь объясниться?..

- Зачем?.. Ты мне сказала, что счастлива, с меня и этого довольно. Ты просила, чтобы я тебя

простил за то, что ты не ответила на мою любовь. Но мне не за что прощать тебя… Ты не смогла по-

любить, но это не преступление; преступление – притворяться, что влюблена из честолюбия, корысти, из- за нездорового желания власти…

- Но во мне ты не мог заметить никогда ничего подобного…

- По отношению ко мне – нет… Отталкивая меня, ты была верной. Считаю, что за это я должен

даже поблагодарить тебя.

82

- Джонни…

- Если это – все, что ты хотела узнать, ты этого уже достигла.

- Я не хочу, чтобы ты держал на меня зло.

- А я и не держу. Ты хочешь от меня еще что-нибудь?..

- Нет, Джонни, ничего… Если бы я раскрыла твое сердце, твое благородное, великодушное

сердце, я бы попросила, чтобы ты заступился за Деметрио перед дядей Теодоро.

- За Деметрио, или за тебя?

- Ну, хорошо… за нас обоих. В этом случае наши интересы совпадают.

- Я так не думаю. Напротив…

- Почему ты так говоришь?..

- Потому что я не верю в искренность твоей любви к нему.

- Джонни!.. Ты сошел с ума?..

- Я думаю, что ты не способна никого полюбить, и самую большую милость, которую ты нико-

гда не оказывала мужчинам, ты оказала мне, оттолкнув меня!..

После этих резких, грубых слов, Джонни почти припустился бежать, а расстроенная Вероника

пытается его остановить.

- Джонни!.. Джонни!..

Она побежала вслед за ним и через несколько шагов остановилась, поняв, что добежала до бо-

ковой решетки. Она обхватила руками виски, в которые мучительно бьются тоска и тревога. И снова

любимое имя того, кого все отталкивают от себя с неприязнью, срывается с ее губ, как единственное

утешение…

- Деметрио!.. Кажется, что будет преступлением – любить тебя!.. Преступление, которое никто

мне не прощает!.. Но это неважно, я люблю тебя… Люблю!

***

- Деметрио!..

- Вероника!.. Что ты здесь делаешь?..

- Я поджидала тебя…