Ложь (ЛП)

Деметрио снова находится в номере отеля. Прошли быстротечные, блистательные, живые часы

праздника, и сейчас он одинок перед сумятицей своих воспоминаний. Хотя ему кажется, что образ Ве-

роники высечен в его глазах, а на руках его остается ее аромат, тот самый прохладный аромат весен-

ней свежести, благоухающей повсюду, она – самая прекраснейшая девушка Рио-де-Жанейро.

И теперь фотография Рикардо находится перед ним, та старенькая фотография студенческих

дней, на которой он выглядит даже более молодым и наивным, более мечтательным и беззащитным…

перед Деметрио та фотография, что разожгла в нем чудовищную жажду мести, следствием которой

стал его еще более чудовищный поступок, и эта же фотография внезапно приводит Деметрио в ярость

– его будто сжигает странная вспышка ревности.

- Ты держал ее в своих объятиях!.. Она была твоей, я уверен в этом… Ты должен был бы быть

каменым, или ледяным, чтобы выдержать, устоять, находясь у ее окна; это окно в ее спальню, через

которое ты все время входил. Ну да, ты мог бы уехать, подвергнуть опасности свою жизнь, думая, что

можешь упасть и разбиться, если в конце пути находилась бы она и тебя ждали бы ее поцелуи и объя-

тия… Теперь меня не удивляет, что ты потерял рассудок, сошел с ума!..

В гневе он швырнул фотографию на стол, чтобы отыскать другую, приобретенную лишь не-

давно – ее фотографию. Трепеща, он держит ее в своих руках с нежной стыдливостью влюбленного, пока глаза созерцают ее. Деметрио кажется, что эта плотная картонка обрела жизнь – почти сверкают

черные глаза, красный рот улыбается одновременно соблазнительно и утонченно…

- Фотография была твоим собеседником, с ней ты разговаривал напролет целыми ночами, Ри-

кардо!.. Перед тобой была эта картинка, ты же пожертвовал жизнью, будто перед тобой было всемогу-

щее и безжалостное божество!.. Первый!... Первый… а ведь первым был ты. Как же я завидую тебе в

этот миг!..

Глава десятая.

Последний гость попрощался с семейством Кастело Бранко… Как всегда, когда прием про-

должается до наступления ночи, ужин не подается, но основные члены семьи слегка перекусывают

все вместе прежде чем разойтись по своим комнатам. Стол уставлен самыми изысканными закусками, которые донья Сара смакует с наслаждением, околдованная рассеянным поведением мужа…

- Теодоро, ты ничего не съешь?..

- Я попросил у Хенаро еще одну чашку кофе. Нехорошо наедаться на ночь в жару. Если бы ты

последовала моим советам, то превосходно чувствовала бы себя и весила фунтов на тридцать меньше, впрочем, это не дело – спорить из-за этого.

- Ты тоже ничего не ешь, Вирхиния?

80

- Положи мне немного фаршированной дичи, еще немножко окорока и холодную грудку цып-

ленка, но только кусочек… Не знаю, что со мной происходит, но я не могу проглотить ни кусочка.

Если бы дядя Теодоро преподнес немного своего “Хереса”…

- Ну, конечно. Хенаро, принеси бутылку…

- Понятия не имею, что творится с моим “Хересом”, куда он пропадает. Кто-то его пьет…

- Он очень нравится Веронике… Она говорит, что это – единственное вино, которое ей действи-

тельно нравится.

- Где Вероника?..

- Она сказала мне, что не желает ужинать. Она немного приболела и вышла в парк отдохнуть…

Я считаю, что нужно оставить Веронику с ее чудачествами и сумасбродством. Я не считаю, что она

расстроилась из-за тебя.

- Вероника никогда не огорчается… Она очень довольна и весь вечер провела в столовой с Де-

метрио де Сан Тельмо, она всенепременно поужинала.

Дон Теодоро устремил взгляд на племянницу с немым укором, и тотчас же ласково и обеспо-

коенно посмотрел на Джонни.

- Джонни, ты даже не попробовал закуски.

- У меня нет желания, папа. К тому же мне нехорошо.

- Тебе прекрасно подойдет стаканчик “Хереса”. Плесни ему немножко из бутылки, Вирхиния…

- Ох, да… конечно. Мне и невдомек, что она передо мной.

- Я ничего не хочу. К тому же у меня что-то болит голова. Сегодняшний вечер был жарким и су-

етливым… Эти несносные приемы, на которые приходит все общество. С вашего разрешения…

- Ты собираешься уйти?..

- Хулио Эстрада ждет меня в казино. Он обещал тотчас же прийти и уже, должно быть, пребы-

вает в нетерпении. С твоего позволения, мама…

- Сынок… поцелуй меня по крайней мере!

- Да, мамочка… Доброй ночи… До завтра…

Взгляды всех проводили его до дверей; Джонни медленно, совсем не спеша пересекает холл,

затем в нерешительности задерживается на мгновение, словно борясь с самим собой. Но вот наконец, развернувшись на пятках решительно направляется к двери, выходящей в боковой парк…

С возрастающей тревогой, в волнении, бежит он по дорожкам парка, внимательно осматривая

темные уголки, содрогаясь всякий раз, как думает, что различает ее в темноте. Вот, наконец, он резко

останавливается рядом с той самой каменной скамейкой, наполовину скрытой кустами, где Вероника

призналась Деметрио в своей любви.

- Вероника!

- Джонни!.. Да, это я, подойди. Как ты смог отыскать меня?

- Я вышел не для того, чтобы искать тебя.

- Я должна была предположить это… Но теперь, раз уж случай привел тебя сюда, не хочешь ли

ты присесть на минутку, чтобы мы поговорили?..

- Я…

- Если тебя раздражает мое общество…