Ложь (ЛП)

смысленности, это должно быть ясно, как божий день.

- Я отлично Вас понял… Но я не смогу принять это условие, если Вероника на него не согласит-

ся…

- Она согласится.

- Вы слишком уверены в ее любви.

- Пожалуй меньше, чем в том, как люблю я. Но я считаю обязательным подвегнуть нас такому

испытанию..

- В ком Вы не уверены?..

- Простите, что я не дам на Ваши слова конкретного ответа. Я немало настрадался, чтобы не до-

верять всем женщинам, и в этом случае Ваши собственные, недавно сказанные, слова являются са-

мым лучшим и прискорбнейшим тому примером.

- Я не хотел бы, но должен признать, что Вы правы, и однако же, справедливости ради не могу

не принять этого.

- Итак, Вы согласны?..

- После разговора с Вероникой, разумеется… А что касается ее приданого: я не изменю завеща-

ния, с которым мой сын Джонни абсолютно согласен. Мое наследство состоит из трех совершенно

одинаковых частей, одна – для Сары, другая – для Джонни, третья принадлежит Веронике… Но до

дня моей смерти этого никто не узнает, за исключением Джонни и Вас.

- Пусть Бог отложит это на много-много лет, сеньор Кастело Бранко…

- Если к тому времени Вероника будет Вашей женой, как я думаю, решение будет за вами –

принять мое наследство,или отказаться от него.

- Я откажусь. Я возвращу его. Джонни – тот, кому оно принадлежит по праву.

- Оставьте свой ответ до тех времен, мой юный друг. И поговорим о чем-то более срочном.

Раньше Вы сказали, что хотели жениться немедленно…

- Если Вы не возражаете.

- Это не входит в наши обычаи. Самое малое, что достойно уважения в Рио среди людей наше-

го класса – это соблюсти приличия, шесть месяцев помолвки…

- Шесть месяцев – это же вечность…

- Вам так кажется?.. Мы обсудим это с самой Вероникой этой вечером, за столом…

- Этим вечером?

- Мы ждем Вас к ужину. Прежде мы соберемся в зале и я официально сообщу об этом моей

жене, сыну и Веронике. Стол накроют в восемь… Мы ждем Вас к семи. Возможно также, будут неко-

торые близкие друзья. В соответствии с Вашим желанием, мы придадим всему наибольшую скорость, совместимую с правилами хорошего тона.

- Я осмелюсь попросить Вас уменьшить срок до двух месяцев… Это самый большой срок, на

который мои дела в Матто Гроссо позволят мне отлучиться…

- Вы можете уехать и вернуться. Небольшая разлука не нанесет никакого вреда искренней люб-

ви, а еще больше укрепит и украсит ее… Я уже знаю, что умение ждать – это наука, которую моло-

дость отказывается изучать. Но я настаиваю на ее изучении…

- Дон Теодоро!..

88

- Поговорим этим вечером…

- Мне не остается иного пути, чем уйти… и вернуться.

- Вот Вам моя рука, инженер Сан Тельмо. Вы удвоили мое уважение к Вам за те полчаса, что мы

провели вместе…

- Благодарю… С Вашего позволения.

***

- Папа…

- Джонни… Разве ты здесь?..

- Извини, что я кручусь под дверью, но я очень хотел бы знать…

- Я ответил, что согласен.

- Вот как!..

- Если здраво рассуждать, то у меня не было ничего, чтобы возражать. Сан Тельмо – кабальеро, порядочный, достойный человек, и Вероника его любит…

- Ты ему рассказал?..

- Это был мой долг… Его единственное условие, связанное с этим, состоит в том, что он паотрез

отказывается принять приданое Вероники.

- Да уж!..

- Вечером будут согласованы детали. Я пригласил его на ужин. Я осмелился бы попросить тебя, чтобы ты присутствовал за столом, хотя знаю, что ты предпочел бы там не находиться. Этот долг му-

чителен, как и большинство обязанностей. Если ты не соберешься с силами, то можешь найти отго-

ворку, но я был бы тебе благодарен, если бы ты так не поступил…

- Хорошо, отец… я понял.

- А сейчас, прости. Мне необходимо поговорить с твоей матерью и с Вероникой.

Дон Теодоро вышел, оставив сына в одиночестве… Джонни сделал несколько неверных шагов,

бесцельно бродя по кабинету. Он толкает стеклянную дверцу и выходит в столовую. Заслышав там его

шаги, Вирхиния покидает свой наблюдательный пост у окошка в парк. Встревоженная и обеспокоен-

ная, она подходит к брату…

- Джонни… Джонни… Ты очень бледный… Что с тобой случилось?.. Что с тобой?

- Ничего.

- Не говори, что ничего. Мне кажется, что ты заболел. У тебя ледяные руки… Ты весь дро-

жишь!..

- Ох, оставь меня!..

- Джонни, милый… ты ужасно страдаешь. Скажи мне, что с тобой… Это из-за нее, правда?..

Из-за нее… Потому что он приходил сватать ее. Дядя Теодоро согласен, правда?.. Согласен?.. Он ему

ничего не рассказал… Оставил его в дураках…

- За кого ты принимаешь моего отца, Вирхиния?.. Это была самая большая боль в его жизни –

ясно сказать об этом инженеру Сан Тельмо, и, тем не менее, он это сказал, я знаю.

- В таком случае… Они не женятся?..

- Если бы, они женятся. Он сказал, что для него это не имеет значения. Понимаешь?.. Он огра-

ничился отказом от приданого, чтобы она никогда не могла подумать, что вовсе не любовь привела его

к ней. Ему не важно ее прошлое, думаю, что он не хотел даже слышать об этом…

- Он – глупец… и человек без достоинства!..

- Не говори так. Его достоинство отлично от нашего, оно более возвышенное, более сильное…