Ложь (ЛП)

убогим… Приходится жить среди дикарей, среди грубых людей цыганским табором, или в вонючих

бараках, где не остается большей радости, чем карты и водка…

Донья Сара попыталась пошутить…

- Как интересно… Очень занимательно…

- Нет, мама… не занимательно… ужасно… А по мне так я один еще мог бы вытерпеть это, но

думать, что я должен тащить жену в чащобы Матто Гроссо, к примеру…

- Женщину, которая любит не остановит бедность. И тем не менее, она будет счастлива несмот-

ря на все тяготы, что ты описал, Деметрио. Ей достаточно с удовольствием исполнять свой долг жены.

Для нее счастье – быть рядом с мужчиной, которого она любит и с гордостью осознавать это. Она

вполне способна на это и достаточно сильна,чтобы взять верх над природой. Я думаю так же, как дядя

Теодоро – твоя шутка плоха… Без всякого злого умысла, от чистого сердца я искренне говорю тебе, Джонни, что твое будущее огорчает и ранит меня… Но это не имеет значения. Я знаю, что в этой жиз-

ни все имеет свою цену… И я заплачу, что пожелаете, за счастье стать женой Деметрио!..

- Вероника!

- Тетя Сара, ты сказала, еще по бокалу шампанского?.. Ну, так что же… Давайте выпьем… За

Матто Гроссо!.. За гостеприимную, дикую сельву, за зеленый ад!.. Возможно, для меня он станет

раем… Пей, Деметрио, выпей, Джонни…

- Нет, Вероника!.. Я не пью!

Джонни швырнул на землю, прямо к ногам Вероники, бокал с шампанским и удалился прочь.

Покрасневший от гнева Деметрио направляется следом за ним, но рука дона Теодоро останавливает

его.

- Сеньор Сан Тельмо, пожалуйста!

- Сеньор Кастело Бранко! Поведение Вашего сына…

- Прошу Вас, подождите минутку. Выслушайте меня. Мой сын сошел с ума, он болен, а Вы уже

почти наш родственник, будьте благородны и простите его.

- Его оскорбление причинило боль женщине, которая станет моей женой…

- Вероника тоже простит его… Я абсолютно в этом уверен. А сейчас, с Вашего позволения, я

иду к нему…

- Но…

- Займись нашими гостями, Сара… Простите меня за это…

Он пошел вслед за сыном, и тут же рука Вероники опускается на плечо жениха.

- Я тоже прошу тебя, чтобы ты успокоился, Деметрио… Должно быть, он, и в самом деле, сошел

с ума.

- Сошел с ума от ревности… От отчаяния!.. Сошел с ума из-за тебя, из-за тебя!..

- Деметрио!

- Деметрио, прошу Вас, успокойтесь… Это ужасно… Мой бедный сын расстроен, он выпил

больше положенного. Не понимаю, как подобные вещи могут происходить в моем доме!.. Уверяю Вас, что мне не по себе. Примите мои извинения за него…

- Вам нужно извиняться перед сеньоритой де Кастело Бранко, с которой Ваш сын подло и низко

обошелся.

- Деметрио!

- Да, Вероника… Тебя, тебя оскорбили, а теперь… Доброй ночи… Разрешите откланяться и

освободить Вас от моего присутствия…

Деметрио ушел, а разъяренная донья Сара поворачивается к Веронике.

- Это уж слишком! Но виновата ты, Вероника… Из-за своего легкомыслия, из-за кокетства!..

- Тетя Сара!..

- Если бы ты не стала принимать ухаживания моего сына, то ничего этого не произошло бы. А

теперь кто знает последствия!.. Впрочем, нет ни единого желания ссориться!..

Донья Сара вышла из столовой, а за ней последовала довольно улыбающаяся Вирхиния. Хулио

93

Эстрада подошел к Веронике.

- Вероника, прошу Вас, успокойтесь… Если в этот момент ему может чем -то служить самый

кроткий из Ваших друзей, то…

- Не оставляйте Джонни одного, произойдет ужасная дуэль!..

- Я для Вас больше, чем друг… Увидев Ваши страдания, я понял, что я – Ваш раб, Ваш слуга…

Я сделаю все, о чем Вы меня попросите, Вероника, и, если потребуется, ценой собственной жизни

предотвращу стычку, которой Вы боитесь…

***

Едва Вероника вошла в свою комнату, как снова вышла, задыхаясь в четырех стенах. Ее

страстное, чистое сердце, переполненное обидой, кажется, слишком быстро гонит кровь по венам.

Внезапно все в этой спальне становится ей ненавистным. С тех пор, как уехал Деметрио, дни

так грустны: горечь от беззащитности, это непонимание, несправедливость тети, столько раз отсылав-

шей ее туда, словно в камеру пыток, за мнимые проступки, или какие- то пустяки, преувеличенные ко-

варством Вирхинии… Даже простенок особняка рода Кастело Бранко теперь давит ее, как могильная

плита склепа, но в парке она нашла друга, приют и тайное убежище дней ее детства, а в той скамейке, где Деметрио впервые поцеловал ее, нашла мир грез ее мечтательной юности. Ее влюбленное сердце

ищет оправданий его поведения, чтобы получить их со сладчайшими обидами…

- Деметрио, ревнивец ты мой… Только так ты можешь смотреть на меня, как ты и делал. Рев-

ность… Ревность… Знаю, что из-за нее ты заставишь меня плакать много раз. Ты – властный, и хо-

чешь воспринимать меня, как рабыню… Ты представляешь меня строптивой, надменной… Понял ли

ты, какой маленькой вещью я себя ощущаю рядом с тобой… Я следовала бы за тобой по пятам, как

зверек, ела бы хлеб из твоих рук, проводила бы дни у твоих ног, глядя, как ты работаешь, думаешь, распоряжаешься… до тех пор, как ты забыл бы меня… Мне было бы достаточно боготворить тебя.

Она закрыла лицо изящными, цвета янтаря, руками. В той мечте, которую вообразила ее буй-