Ложь (ЛП)

вить… Сейчас я дам Аделе рекомендации по тому, что Вы должны есть и пить, пока будете лежать

здесь…

- Вы хотите сказать, что я не могу вставать?..

- Ни сегодня, ни завтра. До тех пор, пока не срастутся швы Вы должны соблюдать покой, и по-

том – двигаться спокойно…

- Это – то, что мне необходимо…

- Вам необходимо лечиться. В Вашем доме Вам пока что нечего делать, поскольку дома, как та-

кового, нет.

- Но мне нужно спуститься в деревню, чтобы поговорить с Реверендо Джонсоном, с властями, с

индейцем, владельцем пироги.

- Ваш муж взял все это на себя. Есть вещи, которые может уладить только он, а не Вы.

- Это не его дела, а мои – дела, которые должна решить я.

- Успокойтесь!.. Скажите, что Вы хотите, только не двигайтесь… Хотите, чтобы снова откры-

лось кровотечение?.. Сдержите свой нрав!.. Вы – как дикий зверек. Да уж, славная работенка будет

для Сан Тельмо – укротить Вас…

- Доктор Ботель!..

- Ну же, ведите себя хорошо, так будет лучше для всех. Пусть эти бездельники войдут… Вы

знаете, что по Вашей милости я на два часа задержался с уходом на рудник?.. Не думайте, что я так

поступаю ради кого-либо, но мне нравятся тигрицы… Ну ладно… До вечера.

- Ну, это уж слишком!..

- Ну, успокойтесь… успокойтесь… Не из-за чего расстраиваться, не за чем сердиться, прошу

Вас. Такой уж он, мой Хайме… У него такая манера разговаривать, но, уверяю Вас, что он придает

большое значение Вашему лечению и испытывает к Вам глубочайшую симпатию.

- Да что Вы говорите?..

- Я слишком хорошо его знаю. Когда он не пьет, он не такой уж плохой, он умеет дружить и

сдерживать свои слова. Ну, давайте… здесь уже находятся люди, которые должны перенести Вас.

Хайме разрешил мне, чтобы я уложила Вас на самую лучшую кровать… Отсыпайтесь, отдыхайте…

Отдых – вот, что Вам необходимо. Понятно, что все это достаточно бедное для Кастело Бранко…

- Кастело Бранко!..

- Когда недавно выйдя замуж, я была в Рио, я видела особняк. Это – самый прекрасный из всех

домов на холме, из белого мрамора, с чудеснейшим парком… Вы жили именно там?

- Да, Адела… именно там.

- Вы – племянница дона Теодоро, его любимая племянница… Как раз вчера вечером, когда я за-

кончила перекладывать вещи в шкафах и приводить комнату в порядок, я перелистывала старые жур-

налы и увидела Вашу фотографию… Там – фотографии на двух страницах. Вы – верхом на лошади, Вы – в бальном платье, а также – в фехтовальном костюме с рапирой, верно?..

Череда воспоминаний завертелась в калейдоскопе мыслей, оживляя картины прошлого. На

мгновение Вероника забывает о доме Ботелей, о присутствии радушной простушки Аделы, о двух

рослых, крепких индейцах, с невозмутимостью бронзовых статуй ожидающих рядом, чтобы перене-

сти ее. Перед ее мысленным взором – парк, фонтаны, помпезные мраморные стены, флигель оружей-

ного зала и тот самый фехтовальный поединок, на котором она заметила ненависть, появившуюся в

серых глазах Деметрио…

Это было несомненно – он питал к ней отвращение, ненавидел ее. Его любовь и поцелуи были

144

игрой, фарсом, подходящим для его ненависти, этой необъяснимой ненависти к ней. Этот фарс приго-

дился, чтобы вырвать ее из родного гнезда, отравить душу Джонни, чтобы лишить ее расположения и

привязанности Теодоро де Кастело Бранко. Этот фарс помог ему в глуши чащоб Матто Гроссо сделать

из нее ту, кем она стала: обиженная дурным обращением жена, исключительная личная собственность

жестокого грубияна.

- Что с Вами?.. Вам хуже?.. Вам еще больнее?.. Мой Хайме оставил мне несколько таблеток, чтобы Вы приняли их, если боль усилится… Конечно, это легкое снотворное, Вы долго проспите по-

сле того, как выпьете их.

- Дайте их мне, Адела… Мне стоит забыться еще на несколько часов… Кастело Бранко…

Джонни… Бедный Джонни!.. Если бы ты только знал!..

***

Если бы Вероника не только вспоминала, если бы ее мысли одним необычайным скачком мог-

ли бы на самом деле перенести ее в особняк Кастело Бранко, она заметила бы огромную разницу. Те-

перь вэтих залах не играет музыка, под позолоченной крышей столовой не накрывается большой стол

к обеду, не течет шампанское, открытое проворными и умелыми руками слуг, одетых в ливреи... Мол-

чаливый парк, приглушающий свет, льющийся с высоты. А в правом крыле особняка вся жизнь, ка-

жется, сконцентрировалась трех комнатах, образующих личные апартаменты Джонни: салончик, где

ожидают несколько друзей; кабинет, где собираются на консилиум самые лучшие медики Рио и спаль-

ня, где лежит в кровати изможденный, исхудавший, сгорающий от продолжающейся уже много дней

лихорадкиДжонни. Наследник знатного дома один на один, на равных борется со смертью.

- Теодоро… Они уже ушли?..

- Консилиум все еще продолжается. Но доктор Ортега только что поговорил со мной.

- Они дают надежду?

- Да, наконец-то обнадеживают… Наконец-то!..

Дон Теодоро опустился на стул, и Сара кладет на его поникшую голову свою дрожащую ру-

ку… Они находятся в самом дальнем конце спальни Джонни, достаточно близко от кровати, чтобы не

упустить ни единого движения любимого сына, но довольно далеко, чтобы иметь возможность сво-

бодно разговаривать… Рядом с кроватью дежурит сиделка.