Ложь Моего Монстра

Мне не нравится эта идея. На самом деле, мне она настолько не нравится, что я рассматривал возможность вовлечения Адриана в этот вопрос, но вскоре я проголосовал против этого. Я не только дам ему стимул против меня, но и могу потерять то единственное, что поддерживает меня на пути к власти.

И однажды я доберусь туда.

Как только Сергей умрет, я стану следующим Паханом. В этом нет сомнений. Мне просто нужно придумать способ сделать это, не жертвуя личностью Саши, учитывая, что Рай теперь знает об этом.

Я умываюсь в ванной. Как только заканчиваю, мой немедленный курс действий определен. Я отправляю Виктору сообщение с инструкциями о том, что делать, пока я иду на собрание Братвы.

После того, как я получаю его подтверждение, я вхожу в гардеробную и надеваю костюм. Я как раз застегиваю каффы, когда до моего уха доносится тихий стон.

Я направляюсь к кровати и останавливаюсь при виде передо мной. Лицо Саши хмурится, на верхней губе и лбу выступают капельки пота. Ее тонкие черты лица охвачены симфонией боли, когда она дергается. Ее ноги отбрасывают одеяло, а ногти царапают простыни. Рубашка, которую она надела после нашего совместного душа — моя рубашка — мнется и задирается вверх по ее бедрам.

Она шепчет понятные слова по-русски, поэтому я молча придвигаюсь ближе. Я не сентиментальный тип, но видеть, как Саше больно, ничем не отличается от того, как быть подстреленным. Я был, и это чертовски больно.

Оказавшись рядом, я решаю не будить ее.

Учитывая, насколько она закрыта в своей жизни, это вполне может быть единственным способом узнать больше. Поэтому я приседаю рядом с ее головой и внимательно слушаю.

— Mama... пожалуйста... Papa... нет... не может быть… Mishka… Я не... не могу… Babushka, пожалуйста... нет... нет... я не хочу умирать... нет... mama! Антон… Антон... я... скучаю... по тебе… пожалуйста, вернись…

Незаметно для меня моя рука уже сжалась в кулак, и я должен разжать его, прежде чем сделаю что-то, о чем потом пожалею.

Кто, черт возьми, такой Антон, и почему она скучает по нему?

У нее есть родители и бабушка, а также Мишка, который, как я предполагаю, является ее братом, учитывая, что она назвала его маленьким медведем.

И этот гребаный Антон.

Был ли он тем, кто был рядом с ней в тот день на утесе? Любовник, из-за которого она выстрелила в телефон, чтобы я не смог его найти?

Все свидетельства указывают в этом направлении.

У меня все еще нет фамилии, но для начала достаточно имени. Если мне придется обыскивать планету в поисках каждого по имени Антон, то так тому и быть, черт возьми.

Ее слова становятся понятными — даже не слова, а скорее крики боли и страдания.

Я хватаю ее за горло и сжимаю, но недостаточно сильно, чтобы перекрыть ей доступ воздуха. Тело Саши дергается, и она открывает глаза.

Вначале они скорее коричневые, чем зеленые, расфокусированные и без искры. Но бурная энергия вскоре превращается в панику, когда она принимает сидячее положение. Я достаточно ослабляю руку, чтобы позволить ей, но не отпускаю ее.

— Что... что происходит? На нас напали...?

— Нет. Дыши, — я протискиваюсь немного дальше, и только тогда она расслабляется.

Итак, я позволил своей руке упасть с ее шеи, потому что просто размышлял о том, чтобы погладить ее по щеке, как какой-то безумный мудак, которым я абсолютно не являюсь.

— Тебе приснился кошмар, — говорю я очевидное. — О чем он был?

Она впивается зубами в свою распухшую нижнюю губу, и мои глаза следят за движением, представляя там свои собственные зубы, как я пожирал ее прошлой ночью — или, точнее, рано утром.

Саша медленно отпускает ее и прочищает горло.

— Я не помню. Думаю, просто что-то случайное.

Лгунья.

Что-то случайное не включает в себя ее семью или этого конкретного Антона.

Но если я буду настаивать на этом, она будет только защищаться. Лучше, чтобы она думала, что я ничего не слышал сейчас.

— Я... что-то сказала? — она оценивает мои глаза, ее осторожные, испуганные и настороженные.

Настанет день, когда она выложит мне все о своей жизни. Я позабочусь об этом.

— Нет, но ты дергалась.

— Мне жаль. Надеюсь, я тебя не разбудила.

— Не разбудила, — во-первых, я не спал.

Я встаю, готовый продолжить свои планы. Саша, однако, встает на колени и хватает меня за руку.

— Пожалуйста, скажи мне, что ты спал.

Когда я не отвечаю, она сглатывает.

— Даже немного?

— Сон переоценен.

— Это неправда. Эта ситуация становится серьезной и окажет огромное влияние на твое здоровье, если ты продолжишь в том же темпе, Кирилл. Я могу помочь, если ты позволишь мне.

— Тебе нужно называть меня как-нибудь по-другому, когда мы вдвоем.

Она делает паузу, выражение ее лица застыло на секунду слишком долго. Мне нравится, как она выглядит, когда застигнута врасплох, но что мне нравится больше, так это легкое сужение ее глаз, когда она понимает, что я увожу разговор в направлении, которое она не одобряет.

Саша — умна и единственная, кто может угнаться за моим быстро меняющимся умом.

— Не меняй тему, Кирилл.

— Как я уже говорил, тебе нужно называть меня как-нибудь по-другому.

— Что не так с Кириллом?