Ложь путеводных звёзд (СИ)

— Но что вы творите на самом деле? — спросила девушка, — Вы готовите войну, где погибнет множество достойных… и талантливых людей. Зачем? Вам так важно расширить влияние своей Владычицы? А почему? Вы подчинили ей Церковь — как? Обманом или колдовством? Не тем ли самым умением дурить другим головы?

Ученый попытался что-то ответить, но Лана уже разошлась. А когда она расходилась, остановить её было не проще, чем колесницу с понесшими лошадьми.

— Посмотри на себя! Ты сам стал частью того, что ненавидишь — ради чего?!

— Ради Ильмадики, — твердо и уверенно ответил маг.

Этот голос стал для Ланы как ушат холодной воды на голову. Запнувшись на полуслове, она застыла, глядя на бывшего друга. И без того эмоционально сдержанный, сейчас он казался статуей, выточенной изо льда.

— Я люблю её, Лана, — продолжил Килиан, — Вот и все.

Вот и все. Хотя он вкладывал в эти слова лишь значение завершения фразы, почему-то для чародейки от них повеяло какой-то… обреченностью.

— Нет, Кили, — покачала головой она, — Ты её не любишь.

— Почему? — удивленно спросил ученый.

Это всегда был его любимый вопрос. Но сейчас в нем не было никакого смысла.

— Пойдем есть, — сказала Лана, — Я сегодня еще не завтракала. Умираю с голоду.

Обогнув Килиана, она направилась к выходу из комнаты. Он, однако, не двинулся с места. Лишь негромко, но с нажимом повторил вопрос.

— Почему, Лана? Почему ты считаешь, что я не люблю её?

Уже занеся ногу над порогом, чародейка обернулась:

— Потому что любовь не приемлет рабства. Но слишком часто рабство принимают за любовь.

Килиан был зол, но старался держать эту злость при себе. Если же кто-то спросил бы, на что конкретно он злится, вряд ли ученый смог бы дать однозначный ответ.

Скорее, просто навалилась куча всего. Тыкание носом в дерьмо на совете, за которым последовало неприятное задание. Действительно неприятное, ведь Лана, в сущности, озвучила его мысли.

С каждым разом, как Килиан использовал промывание мозгов в качестве решения проблемы, он все больше превращался из ученого в палача.

Затем еще этот разговор… Килиан знал (или надеялся), что не будь он уже раздражен и раздосадован, отреагировал бы спокойнее. А так — совершенно недопустимым образом сорвался. И снова был ткнут носом в дерьмо: заслуженно, в общем-то.

Главным, однако, было четкое осознание того, что Лана просто… не понимает. Она не видит всей картины. У нее есть тот образ Владык, что тысячелетиями создавался после Заката. У нее есть образ тех решений, которые принимали некоторые из адептов.

Но ведь на самом-то деле Ильмадика не была ни всеми Владыками, ни всеми адептами. Если Лефевр готов был пожертвовать миром ради своей безопасности, это не значило, что она была такой же. Если Йоргис так хотел восстановить рабство, это не значило, что она разделяет его желание. Да, в конечном счете она поддержала его, но лишь потому что сейчас, в новом, изменившемся мире, окруженная врагами, Владычица зависит от своих адептов. Порой ей приходится потакать им, как бы это ни было неприятно. Как бы это ни противоречило ее истинным устремлениям.

Килиан был уверен, что он единственный понимает и разделяет их в полной мере.

Конечно, рассуждая с позиций логики, он прекрасно понимал, что объективность ученого требует рассмотреть и другой вариант. Что Владычица, со своим многовековым опытом, просто не может быть столь уязвимой и так отчаянно нуждаться в защите и поддержке. Что все, что она делает, она делает из собственных мотивов, а Йоргис, Амброус и остальные — лишь прикрытие.

Да только бессильны доводы холодной логики перед тем, что сердце влюбленного мужчины просто знает. Не понять ей, насколько пуст он был до того, как встретил её. Как с каждой их встречей все сильнее ощущал он, насколько бессмысленна и беспросветна его жизнь без его богини.

И как он решил, что сделает все от него зависящее, чтобы помочь Ильмадике. Что он исполнит её мечты.

Что её мечты станут его мечтами.

А ради этого все средства хороши. И хоть Килиану не нравился ни один из вариантов, как решить вопрос с Карстмеером, он не собирался сваливать это решение на Владычицу. Он справится сам — так или иначе.

— Я сегодня уеду, — первым нарушил он молчание во время завтрака, — Рассчитываю обернуться за неделю, а скорее даже раньше.

Лана подняла на него вопросительный взгляд.

— Куда уедешь?.. — в голосе прозвучала обеспокоенность, и Килиан решил, что может ответить.

Тем более что ехать он собирался открыто.

— В Стерейю. Там возникли небольшие трудности.

— Понятно…

Не комментируя это далее, девушка продолжила ковыряться в тарелке с рисом и томатом. Килиан же продолжил:

— Я проинструктировал прислугу. С тобой будут обращаться как с хозяйкой дома. Только в перемещениях ты все еще ограничена. Если тебе что-то понадобится, не стесняйся просить служанку. И еще: я попросил Хади в мое отсутствие время от времени захаживать к тебе. Просто проверять, все ли в порядке. Он очень достойный человек, но плохо знает идаволльский. Он будет помогать, если тебе это потребуется.

— Помогать или сторожить? — хмыкнула чародейка.