Ложь в твоем поцелуе

– И все равно ты должен был рассказать нам об этом раньше! Подготовить нас к этому, – отвечает мама. – Ты знал, что в случае восстания Зима пострадает в первую очередь. Знаков было бессчетное множество, но ты все держал при себе. Если бы мы подготовили Блум, она бы не…

– Она бы – что? Не просидела бы несколько дней с повстанцами в их квартире, попивая кофе?

Я со злостью смотрю на дверь.

– Она была там не по своей воле, папа. Но ты ведь знал, что грядет восстание. Знал и не предупреждал нас, пока не стало слишком поздно.

Я слышу вздох деда.

– Потому что в этом не было необходимости, Элиза. Это всего лишь хулиганы, которые бестолково суетятся и важничают, выступая под чужим гербом. Они не представляют для нас опасности.

На мгновение воцаряется тишина. Потом слышу скрип обивки: наверное, мама села в одно из кресел перед дедушкиным столом.

– Это потомки Роша. – Мама говорит тихо, и я сильнее прижимаюсь ухом к дереву, чтобы ничего не пропустить. – Блум говорит, что это прямые потомки, настоящие потомки Ванитас.

– Это невозможно.

– А если все-таки? Что, если они обладают силами Ванитас?

Снова слышу скрип, затем шаги: они то приближаются, то удаляются. Вероятно, дед вышагивает взад-вперед перед своим столом.

– Они не подготовлены. Даже если существуют прямые потомки Роша, оставшиеся в живых, они не так тренированы, как мы. У них нет ни единого шанса.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Они не доставят нам особых хлопот.

Мама громко ахает:

– Ты ведь не всерьез, папа! Ты не можешь с ними сражаться!

– Могу и буду! – Голос моего деда резок, как острое стекло, и так холоден, что я едва не отшатываюсь от двери. – Мы будем сражаться, Элиза. Если мы позволим Ванитас вернуться в цикл, это нанесет значительный удар по нашей семье. Ванитас был могущественным Сезоном, могущественным Домом, могущественной семьей. Мы не можем рисковать тем, что они вернутся к своему былому величию и начнут планировать, как нам отомстить.

– И что ты предлагаешь?

– Мы уничтожим их, раз и навсегда. И на этот раз не останется никого.

Я резко втягиваю воздух. Не может быть, чтобы это было правдой, я, наверное, ослышалась.

Мама, похоже, думает так же, потому что секунда проходит за секундой, а она ничего не отвечает.

– Не может быть, чтобы ты говорил это всерьез.

– Всем нам приходится выбирать. Между нашей семьей и кучкой повстанцев, которые угрожают нашей жизни, убивают и похищают наших детей. Если дело дойдет до схватки, на чьей стороне окажешься ты?

Рывком отступаю назад и, спотыкаясь, делаю несколько шагов по коридору, прочь от двери. Я не хочу слышать ответ мамы, я не могу его слышать. Не хочу больше быть свидетелем того, как они планируют убийства. Конечно, я тоже не в восторге от того, что меня похитили и что со мной сделали Элия и Уильям. Но я могу понять, что ими двигало. С ними поступили ужасно, и повстанцы просто требуют того, что им положено по праву. Они хотят вернуть себе то, в чем им отказывали на протяжении тысячелетий.

С другой стороны, причины, которые движут моим дедом, попросту… ошибочны. Он не прав. Мой Дом, моя семья – все они не правы.

Замираю на миг посреди коридора, не зная, что делать дальше. С одной стороны, мне хочется ворваться в кабинет и высказать им свое мнение или убедить в том, что война не нужна. Но с другой стороны, я знаю, что у меня нет шансов: я никогда не смогу переубедить своего деда.

Внезапно я ощущаю острую необходимость создать как можно большую дистанцию между собой и этими людьми. Я разворачиваюсь и бегу по коридору, чуть не сбивая с ног растерянного и явно раздраженного служащего, который едва успевает отскочить в сторону. Игнорирую его и мчусь все дальше и дальше, пока не оказываюсь перед домом и надо мной не повисает низкое серое небо. Внезапно идея оказаться в своей комнате больше не кажется такой заманчивой. Этот дом давит на меня. Его жители не только плетут интриги и совершенствуются в таинственности, но и запросто обговаривают то, как будут убивать бессчетное множество людей. И я не хочу быть частью этого.

Свернув с тропы в сторону леса, я думаю о Кево, Катарине и других повстанцах. Да, меня похитили и удерживали против моей воли. Да, они дрались со мной. Но я все равно не желаю им смерти. Тем более Кево. Они в отчаянии и определенно не заслуживают попадания в список жертв четырех самых могущественных семей мира. Нет, я не буду в этом участвовать. Не хочу, чтобы их кровь была на моих руках, ни в коем случае. Должно быть принято мирное решение, без войны и без убийств. Пусть я мыслю как долбаный хиппи, но должен быть способ заставить повстанцев и Мастеров сесть за стол переговоров и уладить все без применения насилия.