Ложь во благо

— Снова я, — он разблокировал планшет. — Нам нужно пройтись по предварительным деталям вашего дела.

Рэндалл подался вперед и пробежался пальцами по белой бороде.

— Я бы хотел выбраться отсюда и поехать домой. У меня есть собака. Мне нужно проверить ее.

— Ваша собака у местного отделения по спасению животных. Они придержат ее до вашего приговора или освобождения. Если вас приговорят, ей подыщут другого хозяна. Если кто-то из ваших знакомых согласен ее взять, я могу это организовать.

Рэндалл потер указательными пальцами кустистые белые усы.

— И вы делаете это бесплатно? Вы так сказали.

— Да. Абсолютно бесплатно.

— Странно это, — пробормотал заключенный. Он кашлянул, и в его горле что-то влажно забулькало.

— Моя фирма достаточно часто берется за дела безвозмездно.

— Да, конечно, — огрызнулся мужчина. — Но я говорю о вашем сыне. Он его убил, не так ли?

— Да, верно, — Роберт щелкнул ручкой. — Я говорил об этом на нашей первой встрече.

— Ну, я тогда отвлекся. Но с тех пор у меня было время подумать, — он пододвинул стул немного ближе к стеклу и понизил голос: — Откуда вы знаете, что я этого не делал?

— Вам не нужно шептать. Нас никто не слышит.

Его колено постукивало о стол.

— Ваш сын… как его звали?

— Гейб.

Заключенный постучал толстыми пальцами о столешницу.

— У меня никогда не было детей, но есть племянник, с которым я близок. Это, эм… я представить не могу, что вы чувствуете.

Нет, не мог. Никто не мог, и испытать подобное он не пожелал бы и врагу. Единственным плюсом в смерти Наташи было то, что ей не нужно переживать это вместе с ним.

— Как давно… — пальцы замерли, и он снова поднял глаза, встречаясь с Робертом взглядом. — Он, эм… его похитили?

Его неосведомленность об истории Кровавого Сердца смущало. Но опять же, если бы Рэндалл был экспертом по смертям, Роберт не представлял бы его в суде.

— Он умер десять месяцев назад.

Рэндалл кивнул:

— Значит, э…

— Нам нужно пройтись по доказательствам против вас.

— Ну, я даже не понимаю, откуда у них доказательства.

Он был раздражающе бестолковым. Он либо не хотел, либо не мог осознать, что ему грозила жизнь за решеткой. Год назад, по предыдущим законам, он был бы включен в число кандидатов на смертельную инъекцию.

— Что ж, нам нужно разобрать две вещи. Во-первых, Скотт Харден идентифицировал вас как человека, похитившего и державшего его в заложниках семь недель кряду.

— Он лжет, — ровно сказал мужчина, скрестив руки на бочкообразной груди. — Я говорил это детективам.

— У него есть причины лгать об этом? Он когда-нибудь был вашим учеником? Вы поставили ему низкую оценку? Отчитали его за что-то в коридоре?

Мужчина шмыгнул носом, а затем вытер его рукавом комбинезона.

— Он не был моим учеником. Знал ли я о нем? Конечно. Он был из тех детишек… ну вы знаете, — он посмотрел Роберту в глаза сквозь исцарапанное стекло. — Думал, что он неприкасаемый. Всегда опаздывал. Ходил под ручку с красавицей школы. Они все время привлекали внимание.

Он описывал Скотта, но вместе с ним и Гейба. Мальчишеская, бесстыжая улыбка, смягчавшая каждый поступок. Исходившая от него уверенность. Кучка окружающих его девочек, звонивших каждый час, писавших сообщения во время ужина и комментировавших каждую публикацию в соцсетях.

— Но… — Рэндалл почесал затылок. — Хоть я и знал о нем, я никогда… ну, я не думаю, что когда-либо разговаривал с ним. Я не знаю. Может, я крикнул ему поспешить на урок или не бегать в коридоре, что-то такое. Может быть.

Может быть? Присяжные терпеть не могли «может быть». Но пока что Роберт не стал заострять на этом внимание.

— Полиция проверяла ваше алиби на каждую ночь похищения жертв и момент сбрасывания тел. Вы сказали, и это цитата с вашего допроса: «Я не знаю. Скорее всего, я был дома», — Роберт посмотрел на него. — Нам нужно придумать что-то получше.

— Я живу один, — он поерзал на жестком пластиковом стуле, звякнув цепями. — По вечерам я читаю и проверяю тесты. Я не знаю, что вам сказать. Если вы не сможете заставить мою собаку поручиться за меня, им придется поверить мне на слово.

— Это сложно, учитывая найденную ими коробку, — Роберт открыл на планшете снимок, неконтролируемо разжигавший его гнев. Это была приближенная фотография маленькой деревянной шкатулки, заполненной ужасающими сувенирами. Водительские права первой жертвы. Мочка уха. Кусочек кожи с татуировкой, отрезанный с бицепса. Часы с гравировкой даты окончания школы. Полароидный снимок мальчика с лицом в синяках, разбитой губой, покрасневшими глазами. Гейб.

— Да, — Рэндалл едва ли взглянул на фото. — Они сказали, что нашли это в моем доме.

— Под вашей кроватью. Как она там оказалась?

— Кто знает? — учитель поднял руки. — Я обычно не заглядываю под кровать, только если роняю очки. А вы? Кто угодно мог ее туда засунуть.

— Как бы они пробрались в дом?

— На чьей вы стороне? — он расстроенно покачал головой.

— Я играю адвоката дьявола. Вам зададут все эти вопросы на суде.