Ложь во благо

— Бросьте, док, — улыбнулся он. — Давайте прекратим эти игры. Я достал ордер. Теперь давайте поговорим открыто, ладно? У меня полно плохих парней, которых нужно поймать.

Да, а у меня бизнес, который нужно защитить. Если бы семья Брук Эбботт подала на меня в суд за халатность, мне пришел бы конец и финансово, и профессионально.

— Я не хочу играть в игры, — сказала я. — Но вы не можете высказать случайное наблюдение и просто ожидать, что я начну выкладывать информацию. Задайте вопрос, и я на него отвечу.

Выражение его лица стало кислым.

— У нас три заявления на мистера Эбботта за вуайеризм. Что вы можете рассказать мне о его сексуальных извращениях?

— Что? — у меня отвисла челюсть. Двенадцать месяцев консультаций, и тут такой сюрприз. — За кем он подглядывал?

— За разными богатыми женщинами. В большинстве случаев его зафиксировали камеры наблюдения. Вы хотите мне сказать, что ничего об этом не знаете?

— Я бы поклялась в суде, — я подняла руки, демонстрируя невиновность. — И честно говоря, меня это шокирует. Я… — я замолчала, не желая нарушать конфиденциальность Джона больше необходимого.

— Что?

— Вы уверены, что это был он?

— Три разных заявления от трех разных женщин за семь лет? — он кивнул. — Да. А что?

— Это просто не соответствует типу его личности, — поморщилась я. — Джон был очень точным, организованным человеком. Он все продумывал, иногда зацикливался. А в сексуальном плане… К слову, этот ордер касается смертей Брук и Джона Эбботтов, поэтому я не понимаю, какое отношение к нему имеют сексуальные пристрастия или отклонения, но я не против ответить на вопрос, потому что он простой. У Джона Эбботта не было сексуальных извращений, как вы выразились. По крайней мере, со мной он ими не делился.

— Он никогда не флиртовал с вами? Не говорил ничего неуместного? Не заставлял вас почувствовать себя неловко?

— Я шокирована, что он следил за женщинами, — покачала головой я. — Если на то пошло, он был полностью сконцентрирован на своей жене. Он вел себя асексуально по отношению ко мне.

— Вы когда-либо ощущали себя в опасности в его обществе? У вас возникало ощущение, что он проявлял нездоровый интерес к вашей личной жизни?

— Совсем нет.

— Значит, никаких сексуальных извращений, — он поглядел на меня, словно не веря в это.

— Не то чтобы я знала об этом или замечала определенные признаки, — я развела руками. Свой тон я держала ровным, а остаток своего мнения — при себе. В постоянных подозрениях Джона касательно своей жены и других мужчин я видела латентную гомо- или бисексуальность. Но это была чистая догадка с моей стороны, которую я не смогла бы доказать. Безрассудно было заявить, что мужчина, желавший убить свою жену, хотел этого из-за растущего недовольства собственной неспособностью испытывать к ней влечение или вступить с ней в сексуальный контакт. Поделившись этой информацией, я могла бы оказать медвежью услугу и Джону, и расследованию детектива Сакса, масштаб и фокус которого все еще казались туманными.

Я зашла в опасные воды.

— Что конкретно вы расследуете?

Он поглядел на меня, а затем сказал:

— Я не совсем уверен. Что-то не так. Со сценой на кухне, с тем, что он лечился у психиатра… и с другими вещами.

— Какими другими вещами? — нахмурилась я.

Он пожал плечами, настала его очередь увиливать:

— У меня последний вопрос, по крайней мере, пока.

Вот оно. Момент, когда все развалится. Начало конца. Мне с трудом удалось не напрячься и не дернуться.

— В мой прошлый визит я спросил, стоит ли мне подозревать не самоубийство, — он посмотрел на меня. — И вы сказали, цитирую: «Исходя из того, что я знаю, нет».

— Верно, — кивнула я.

— Вы все еще придерживаетесь этого утверждения?

— Конечно, — он все еще был зациклен на этом? Ставил под вопрос смерть Джона Эбботта и игнорировал предполагаемый сердечный приступ Брук?

— Давайте я немного перефразирую вопрос. Если бы я сказал вам, что Джона Эбботта нашли мертвым из-за ножевого ранения, вы бы заподозрили самоубийство?

Что ж, это интересный вопрос. Я улыбнулась, наслаждаясь игрой.

— Его мертвая жена лежала рядом, верно?

— Сделайте вид, что нет.

— Такое нельзя проигнорировать, — фыркнула я.

— Большинство мужей не убивают себя, когда их жены умирают от сердечного приступа.

Отличный аргумент.

— Хочу прояснить, — возразила я, — большинство эмоционально уравновешенных мужей не кончают с собой, когда умирает жена, — только если не он ее убил. — Но Джон Эбботт не был эмоционально уравновешенным. Я не говорю, что он был сексуальным маньяком, — поспешно добавила я, — но он не был эмоционально… — я запнулась. — Может, уравновешенным — это не совсем правильное слово. Давайте вернемся к вашему вопросу. Если бы вы сказали мне, что Джона Эбботта нашли погибшим из-за ножевого ранения, мое первое предполжение не отличалось бы от предположений большинства: кто-то его пырнул, — я наклонилась ближе. — Но, если бы вы сказали, что Брук Эбботт умерла первой, я бы немедленно заподозрила самоубийство. Сто процентов, без колебаний.