Ложь во благо

— Лгала. Ты все знала о Джоне, — он тщательно взвешивал и подбирал слова, словно оттачивал их о камень. — Каким он был чудовищем. Ты могла его остановить.

Я опустила глаза, избегая осуждения во взгляде, но все еще слыша его в словах. Мы провели вместе недели, и он знал правду о смерти Брук все это время. Он что, ждал, пока я сама о ней заговорю? Хотел посмотреть, что я рассказала полиции?

— Да, — мягко сказала я. — Мне стоило сделать больше. Я должна была вызвать полицию.

Матрас двинулся, когда он встал, а я ждала объяснений. Когда я наконец-то осмелилась поднять взгляд, он уже выходил из спальни — его шаги удалялись по коридору. Я замерла в ожидании, прислушиваясь, но вскоре очень отчетливо осознала, что дом опустел.

* * *

Я нашла платье и нижнее белье у изножья кровати, а сандалии в разных углах комнаты. Занавески были задернуты, и я раздвинула их, обнаружив, что уже позднее утро. Мой телефон, наверное, все еще был на кухне, покоившийся в сумке. Батарея, вероятно, села, и я попыталась вспомнить, что у меня запланировано на день. Люк Аттенс наконец-то позвонил в мой офис и записался на одинадцать. Я надеялась успеть заскочить домой и принять душ перед этим.

Я вошла в его ванную только чтобы воспользоваться туалетом и помыть руки. Взглянув в зеркало, я остановилась пригладить спутавшиеся волосы. Глядя в отражение, я глубоко вдохнула.

Все будет хорошо. Я повторила это дважды, размеренно дыша. Может, он направлялся в полицию. Может, нет. Все-таки он спросил, что я знала. Он не знал наверняка, виновата ли я. Он знал только о вине Джона. И теперь, из моего признания, знал и о моей.

Несмотря на заверения Беверли, несмотря на все оправдания, которые изрыгал мой мозг, я была виновата в смерти Брук. Если бы я ответила на звонок в то утро. Если бы я внимательнее слушала его на консультациях. Если бы я связалась с Брук и предупредила ее или пошла бы в полицию, или бы просто лучше выполнила чертову работу с клиентом.

Может, мне нужно уничтожить дело Джона? Сжечь и закопать улики? Что мне стоит сделать, чтобы защитить себя? Я резко вдохнула, когда желудок скрутило, и наклонилась над раковиной, ожидая, что меня стошнит вчерашним ужином.

Но нет. Тошнота прошла, живот успокоился, и я выпрямилась. Мне нужно было выбираться. Я прошла через арочный вход обратно в спальню, задержалась, увидев черную вельветовую коробочку на тумбочке из окрашенного тика. Кольцо. Я сначала хотела вернуть его на законное место на стене, но в итоге решила оставить его там, потому что желание уйти перевесило потребность возвращать вещи на их родину.

Мне нужно будет подготовить письмо о завершении работы с клиентом. У меня был шаблон, поэтому я могла попросить Джейкоба заполнить его и отправить Роберту. А счет, еще не отправленный в «Кластер и Кевин», я могла обнулить. Приложить отмененный чек к письму Джейкоба, просто чтобы прояснить, что не буду просить оплату.

Слишком мало, слишком поздно. Мне нужно было покончить в самом начале. В баре, с арахисом и пивом. Но теперь я погрязла по уши и могла потерять все, что когда-либо имела в жизни.

Торопливо пройдясь по коридору, я нашла сумку там, где ее оставила. Закинув лямку на плечо, я схватила ключи и сбежала.

* * *

— Хреново выглядите, — Люк, выглядящий безупречно в пудрово-синем костюме, очках от «Версаче» и с укладкой, придирчиво и недовольно оглядел мои потрепанные джинсы и свободную рубашку.

Я не утруждалась улыбнуться. Я едва успела на консультацию.

— Вам тоже доброго утра, Люк, — я размешала пакетик сахара в кофе и указала на стол для совещаний. — Пожалуйста, присаживайтесь.

— Серьезно, что с вами не так? — он повалился на ближайший стул и обеспокоенно меня оглядел. — Сломался фен?

— Все в порядке, — я взглянула через стеклянную стену и увидела Джейкоба и Барта, наблюдающих за нами из приемной. — Мы можем поговорить о Рэндалле Томпсоне без ваших воплей?

— Я не кричал, — обеспокоенность сменилась раздражением. — Вы преувеличили и вели себя, как ребенок, — он постучал наманикюренными ногтями по подлокотнику. — И почему мы снова не в вашем кабинете? Я уже знаю, что там.

— Да, — сухо сказала я, присаживаясь на безопасном расстоянии. — Спасибо, кстати говоря, за разбитую лампу, — я слишком поздно исправилась. Я знала, что так нельзя. Провокационные заявления — это неправильная стратегия общения с Люком, и если бы я не была на взводе из-за Брук и Роберта, я бы об этом помнила. Я смягчила тон: — Люк, в нашу последнюю встречу вы пытались что-то сказать мне о Рэндалле. Что именно?

— Вы солгали мне, док, — он указал на меня жестом, который, на мой вкус, был излишне агрессивен. — Вы сказали, что не работаете с ним.

— Я не работала с ним. Меня наняли составить психологический портрет Кровавого Сердца.

— Вас нанял его адвокат, — он поднял ногу, оперевшись лодыжкой о колено другой. Это был хороший знак, перемена в языке тела, и я немного расслабилась при виде новой позы. — Я видел вас в новостях, док.

— Да, меня наняла его защита, — признала я. — Но я уволилась.

— Когда? — он скептически посмотрел на меня.