Ложись

Аугусто упал ничком. Земля была жесткая, сплошь усеянная острыми камнями. Снаряды рвались совсем близко. С наводящим смертельный ужас хриплым жужжанием воздух прорезали стальные осколки и камни. Аугусто втягивал голову, прикрывал ее дрожащими руками и время от времени посматривал на соседей. Им повезло. Всех их защищала скала, поднимавшаяся со дна оврага. Сам Аугусто оказался на пологом скате высоты, на серой каменистой поверхности, весь на виду. Он попробовал отрыть яму штыком. Счистил слой гальки, срезал тонюсенький пласт земли. Дальше шла голая порода. Ковырять ее было бессмысленно. Тогда лежа Аугусто стал собирать щебенку и камни, до которых можно было дотянуться рукой. Ему хотелось выложить небольшой барьерчик, чтобы защитить голову от пуль и осколков. Подняться было невозможно, сотни пуль прочерчивали чистый утренний воздух. Снаряды подымали столбы черной, красноватой, позолоченной солнцем пыли. Разъяренная шрапнель вдребезги разбивала утреннюю прозрачность, осколки падали, отсвечивая, словно стекляшки. Руки у Аугусто дрожали. Барьерчик был крохотным и совсем ненадежным. Слышалось пение каменных осколков. Сердце в испуге колотилось. Аугусто лихорадочно прижимался к земле. Сердце готово было выпрыгнуть? И это трепещущее человеческое сердце, казалось, превращает землю в живую, дышащую грудь. Да и не только это: множество других людей, которые в этот самый миг ничком лежали на земле, сообщали ей испуганное биение своих сердец.

Конде съежился за подпорной стенкой. Глядя на него, Дугусто подумал: «Вот ведь повезло! Вот ведь повезло!» Последний раз он взглянул на него в тот миг, когда Конде исчез в облаке земли и пыли, Аугусто вскочил и опрометью бросился бежать. Патрисио и еще один сапер последовали его примеру.

Пункт первой помощи находился на маленьком холме, позади нагромождения скал. Оттуда появились два санитара с носилками на плече. Один из них, более трусливый, пригибал голову, подобно лошади, напуганной свистом пуль и снарядов. Он прыжками спустился вниз. Споткнулся о камень и покатился под откос. Снова поднялся. Немного пробежал и снова бросился ничком, заслышав близкий свист снаряда.

— Скорее! Скорее! — кричал Патрисио пронзительным голосом.

Аугусто добежал до того места, где находился Конде. Конде, бледный, тихий, прижался к стене. Одна штанина была разорвана, в крови. В белой ляжке глубокая дыра, укус шрапнельного осколка.

— Ну как? — спросил Аугусто, подбегая к нему.

— Видишь, не повезло.

Вчетвером подняли несчастного Конде и отнесли на перевязочный пункт.

Взвод связи получил приказ отойти. Приказ передавался по цепи голосом.

Аугусто с Патрисио и Луиса присели отдохнуть за скалами.

— Ну, что скажешь?

— Ох и натерпелся же я! — пропыхтел Патрисио.

— Бедняга Конде! Не повезло.

— Шляпа ты, Гусман! Не понимаешь, что он выиграл на этом. Месяца два на поправку наверняка получит, — криво усмехнулся Луиса. — Командир того батальона просто болван, дурачок какой-то. Вот нашему так не взбрело в голову бросить нас в это крошево и оставить валяться приклеенными к земле.

Обстрел продолжался с прежней силой. Приближающийся свист снарядов заставлял бросаться на землю. После разрывов снова подымались.

— Черт знает что!

Вдруг на пахотном участке лощины они заметили погонщика. Буквально у его ног взорвался снаряд. Погонщик скрылся в красноватом облаке пыли. Когда пыль рассеялась, погонщик, пошатываясь, продолжал двигаться. Остановился, ощупал себя. Затем со всех ног бросился бежать, размахивая руками. Он был цел и невредим.

Мул запрокинулся на спину и в мучительной агонии судорожно сучил ногами. Издали они казались руками утопающего. Но вскоре мул застыл в стеклянном потоке холодного утреннего воздуха.

Аугусто уже не испытывал страха. Он просто не отдавал себе отчета в том, что происходило кругом. Сердце его сильно билось, готовое выпрыгнуть. Больше он ничего не чувствовал.

В нескольких метрах от них командир соседнего батальона руководил операциями. Он разглядывал поле боя в бинокль, о чем-то говорил со своим помощником, отдавал приказы. Оба стояли во весь рост, безразличные к пулям и разрывам снарядов. Аугусто любовался их хладнокровием.

Вдруг донесся какой-то нестройный шум. В лощине показались десять или двенадцать солдат. Они куда-то стремительно бежали, на ходу выкрикивая что-то бессвязное.

— Это что? В чем дело? Что тут происходит? — рявкнул командир батальона.

Он выхватил пистолет из новенькой кобуры, бросился по скату к ним наперерез и выстрелил в воздух.

— Назад! Назад, трусы! Назад по своим местам, или я первого же пристрелю как собаку!

Солдаты опасливо посмотрели на него. Они остановились, повернулись кругом и бегом ринулись обратно.

Вскоре стали ясны причины этой паники. Роты, достигнув равнины, укрылись в расщелинах в ожидании сигнала атаки. Как только они покинули эти расщелины, первый же снаряд уложил на месте четырех солдат. Одному оторвало голову. Она лопнула, как граната. Перепуганный взвод обратился в бегство.

— Который час? — спросил Лугусто. — Половина девятого.

— Только?