Ложное впечатление. Подсолнух. Две девочки в синем. Марли и я

Гейслер знал, что эту точку зрения разделяют по крайней мере пятеро из пятнадцати директоров. «С другой стороны, — говорил он себе, — как будет выглядеть компания, только что заплатившая пятьсот миллионов долларов штрафа и отказавшаяся отдать малую часть этой суммы за спасение жизней двух маленьких девочек?»

В свои пятьдесят пять Роб Гейслер достиг наконец поста, к которому стремился. Невысокий и худой, он сумел побороть вечное предубеждение делового мира против людей его роста. Он поднялся на самый верх, однако по пути успел нажить врагов, и трое из них сидели сейчас за одним с ним столом.

Когда все директора собрались, взгляды присутствующих обратились на Гейслера.

— Нам всем известно, зачем мы здесь собрались, — отрывисто произнес он, — и я прекрасно понимаю, что, по мнению некоторых из вас, заплатив выкуп, мы сыграем похитителям на руку.

— Да, именно так мы и считаем, Роб, — негромко подтвердил Грегг Стэнфорд. — Репутация нашей компании и без того пострадала. Ни о каком сотрудничестве с преступниками не может идти и речи.

Гейслер презрительно взглянул на коллегу, даже не пытаясь скрыть острой неприязни к нему. Внешне Стэнфррд был идеальной телевизионной версией директора корпорации. Сорок шесть лет, рост метр девяносто три, на редкость красив, со светлыми, выгоревшими под солнцем волосами. Одевался Стэнфорд безупречно, манеры его неизменно оставались приятными, даже когда он вонзал нож в спину друга. В корпорацию он попал благодаря женитьбе: его третья и нынешняя жена была наследницей семьи, которой принадлежало десять процентов акций компании.

Гейслер знал, что Стэнфорд метит на его место и что, если компания публично откажется заплатить выкуп, негативное внимание прессы обрушится именно на Гейслера. Он кивнул секретарю, которая вела протокол совещания, и та включила телевизор.

— Я хочу, чтобы вы посмотрели это, — резко сказал он, — а потом поставили себя на место Фроули.

По его распоряжению отдел по связям с общественностью записал на видео дом Фроули, отчаянное телеобращение родителей, звонок в программу Кэти Каурик и последний звонок на Си-би-эс. В конце записи тоненький голосок произносил: «Мы хотим домой!» — затем следовали испуганные крики двойняшек и зловещее требование похитителей.

— У большинства из вас тоже есть дети, — сказал Гейслер. — Мы можем хотя бы попытаться спасти девочек. Не исключено, что наша попытка окажется безуспешной. Однако я не понимаю, как в такой ситуации можно отказываться проголосовать за уплату выкупа.

Несколько человек повернулись к Греггу Стэнфорду, чтобы посмотреть, как он отреагирует на эти слова.

— Я просто говорю, что мы не должны сотрудничать с преступниками, — произнес Стэнфорд.

Следующим высказался Норман Бонд:

— Стива Фроули брал на работу я, и, по моему мнению, я сделал очень хороший выбор. Я голосую за то, чтобы предложить похитителям деньги, и надеюсь, что это решение будет одобрено единогласно.

Бонд принял Фроули на работу, несмотря на то что на это место претендовали трое сотрудников компании. Для человека способного оно открывало прямой и короткий путь в топ-менеджеры.

— Спасибо, Норман, — сказал Гейслер. — Я предлагаю еще раз просмотреть пленку, а затем проголосовать.

В 20.45 правление проголосовало за то, чтобы заплатить выкуп, — четырнадцать голосов против одного.

Гейслер взглянул на Стэнфорда.

— Я хотел единодушия, — ледяным тоном произнес он. — Теперь вы можете через анонимный, как обычно, источник сообщить прессе, что, по вашему мнению, выплата денег способна поставить детей под угрозу.

Пока Стив и агент Карлсон дожидались результатов совещания, Маргарет поднялась в спальню девочек.

Это была единственная в доме комната, которую они полностью отделали. Стив выкрасил стены в светло-синий цвет, прикрепил к ветхим доскам пола белый ковер. Они не пожалели денег на старинную белую двуспальную кровать с балдахином и на комод с зеркалом. «Покупать две односпальные кровати было бессмысленно, девочки все равно спали бы вместе», — думала Маргарет, опускаясь в низкое кресло, которое стояло когда-то в ее детской.

В субботу, после того как эксперты закончили работу в доме и супруги Фроули обратились к похитителям по телевидению, Маргарет смогла немного расслабиться. Поднявшись в спальню, она застелила кровать свежими простынями. «Девочки вернутся домой уставшими и испуганными, — рассудила она. — И тогда я лягу вместе с ними на кровать и буду лежать, пока они не успокоятся».

Маргарет охватила дрожь. «Не могу согреться, — думала она. Даже свитер, надетый под спортивный костюм, не помог. Я хочу видеть своих детей».

Она встала, подошла к стулу у окна, взяла двух потрепанных плюшевых мишек, которых девочки любили больше других игрушек, и прижала их к груди. Взглянув в окно, Маргарет удивилась — шел дождь. День сегодня был солнечный — холодный, но солнечный. У Кэти начиналась простуда. Маргарет почувствовала, что вот-вот разрыдается, но взяла себя в руки, вспомнив слова Карлсона.