Ложное впечатление. Подсолнух. Две девочки в синем. Марли и я

В тот же день я взял Марли с собой в поездку по магазинам. На обратном пути заглянул в цветочный киоск и купил огромный букет цветов в вазе, надеясь немного приободрить Дженни. Чтобы ваза не перевернулась, я пристегнул ее к заднему сиденью рядом с Марли. Проезжая мимо зоомагазина, я вдруг сообразил, что Марли тоже заслужил подарок.

— Будь хорошим мальчиком! — приказал я. — А я сейчас вернусь. — И побежал в магазин, чтобы купить ему кость.

Несколько минут спустя мы подъехали к дому. Дженни встречала меня у дверей, и Марли радостно выскочил из машины, чтобы с ней поздороваться.

— А у нас для тебя сюрприз… — начал я.

Однако сюрприз поджидал меня самого. Я точно помнил, что букет состоял из белых маргариток, желтых астр, лилий и красных гвоздик. Так вот: теперь гвоздик не было!

В конце концов я поймал Марли, разжал ему зубы — и получил неопровержимые доказательства вины. Глубоко в пасти, между зубами, застряла одинокая красная гвоздичка. Остальные, видимо, уже благополучно переваривались в желудке. Я готов был его убить.

Я поднял глаза на Дженни. По щекам ее струились слезы… слезы от смеха! Что мне оставалось? Только засмеяться вместе с ней!

— Что за пес! — проговорил я сквозь смех.

— Ничего, я все равно не люблю гвоздики, — ответила она.

А Марли, довольный тем, что все смеются и никто на него не сердится, пустился в пляс вокруг нас.

Когда Марли было около шести месяцев, мы записали его на курсы дрессировки. Видит бог, ему это было необходимо! Приносить палку в тот день на пляже он научился, но в остальном был типичным «трудным ребенком» — упрямым, порывистым, неспособным сдержать переполнявшую его энергию.

Ветеринар рассказал нам, что клуб собаководства в нашем районе проводит по вторникам вечером на автостоянке занятия по дрессировке. Обучением занимаются добровольцы из клуба — опытные собаководы. Курс из восьми уроков стоит пятьдесят долларов: на наш взгляд, очень недорого, тем более что ботинки за пятьдесят долларов Марли мог сожрать за полминуты. При регистрации мы познакомились с преподавательницей, ведущей наш класс, — суровой, бескомпромиссной женщиной, убежденной, что неисправимых собак не бывает, бывают лишь нерадивые хозяева.

Первый урок, казалось, доказал ее правоту. Не успели мы выйти из машины, как Марли заметил на тротуаре группу собак и их хозяев. В одно мгновение он выпрыгнул из машины, бросился к незнакомым псам и принялся обнюхивать их интимные места, потрясенный пиром чужих запахов.

Инструктор смотрела на нас с нескрываемым презрением.

— Пожалуйста, займите свое место, — сухо сказала она, а затем, когда мы с Дженни с трудом оттащили Марли от новых знакомых, добавила: — Вам нужно решить, кто из вас будет тренировать собаку.

Я начал объяснять, что мы хотели бы заниматься вместе, но она меня прервала.

— Собака признает только одного хозяина, — объявила она.

Я хотел спорить, но одним взглядом она заставила меня замолчать. Пришлось мне поджать хвост и уйти с дороги, оставив власть Хозяйке Дженни.

Возможно, я совершил ошибку. Марли был значительно сильнее Дженни. Не успела суровая преподавательница произнести несколько вступительных фраз о том, как важно для собаки понимать, кто в доме хозяин, как Марли решил поближе познакомиться с симпатичной пуделихой напротив. Он ринулся вперед, волоча Дженни за собой. В этот миг моя жена очень напоминала водного лыжника, мчащегося за катером. Мне хотелось провалиться сквозь землю.

Наш Марли был парень не из стеснительных: он смял пуделиху своим весом и немедленно сунул нос ей под хвост. Видимо, в переводе на человеческий язык это означало: «М-м… и часто ты здесь бываешь?»

Лишь когда Марли провел полный гинекологический осмотр красотки пуделихи, Дженни удалось оттащить его на место.

— Сейчас, — спокойно проговорила инструкторша, — вы видели перед собой пример пса, которому позволяют считать, что он — вожак стаи.

Словно желая подтвердить ее правоту, Марли бросился в погоню за своим хвостом, при этом опутав поводком ноги Дженни.

Обучение началось с команд «сидеть» и «лежать». Смотреть на это было невыносимо. В какой-то момент я открыл глаза и увидел, что Дженни лежит на мостовой лицом вниз, а Марли радостно скачет вокруг нее. Потом она рассказала, что пыталась объяснить ему команду «лежать» на собственном примере.

Наконец урок закончился. Инструкторша подошла к нам.

— Так или иначе, но вам придется заставить это животное вас слушаться, — сурово объявила она.

Домой мы ехали в глубоком молчании, раздавленные собственным ничтожеством. Тишину нарушало лишь шумное дыхание Марли; он разлегся на сиденье и вывалил язык, явно очень довольный своим первым уроком.

— Одно утешает, — сказал я наконец, — судя по всему, учиться ему понравилось!

На следующей неделе мы с Марли снова отправились в собачью школу — уже без Дженни. Когда я осторожно заметил, что, пожалуй, больше подхожу на роль вожака стаи, она согласилась и с радостью передала мне бразды правления.