Ложный король

Девочка попыталась ударить его – как и ожидалось, неудачно. Рука только хило мазнула по острой скуле гирифорца.

– Нет, знаешь! – Влахос влепил девчонке пощёчину. Та закричала, схватилась за щёку, заплакала. – Ты не можешь не знать! – тряс он её за плечи, оставляя синяки. – Не можешь не знать! Говори. Говори, убью, сучка!

– Нет, не знаю! Мне никогда не говорили, где Грот! О нём знают только мама, отец и легат! При чём тут я?!

Он внезапно отпустил её и выпрямился. Огромный, взъерошенный, потный. Колено в высоком сапоге упёрлось в кровать между двух синюшных ножек. Ясна замолчала, задрожала, прижала к себе одеяло, будто оно как-то могло помочь ей отбиться от мужчины.

Влахос ехидно хмыкнул, окидывая взглядом худенькое юное тельце в лёгкой ночной сорочке, на которое уже давно облизывались охраняющие его солдаты, особенно когда надирались по вечерам. Правая рука смело схватила принцессу под коленом. Нога напряглась, стала как деревянная.

– Пусти, – почти без голоса прошептала Ясна. – Отпусти меня.

– Чтобы ты знала, просто к твоему сведению – ты мне никогда не нравилась. И с прислугой я спал, только чтобы тебя позлить – вы ж на лицо одинаковые. Впрочем, может быть, вы схожи и в другом месте? Хочешь, проверю и скажу?

Он закинул её ногу себе на бедро. Ясна закричала, заверещала, как зверёк, угодивший лапой в капкан.

– Не вопить! – холодные сухие руки стиснули её шею, перекрыв кислород. – Где они! Говори! Легат не мог тебе не сказать, ты ж, мать твою, принцесса! Говори! Или задушу паршивку! Душу из тебя всю глупую вытрясу! Кишки твои вырежу, дрянь ты тупая!

Лицо её вздулось и покраснело от удушья. Пальчики зацарапали руки душителя.

Снова звякнул замок.

– Притормозите, командир, – послышался в стороне скрипучий неприятный голос, принадлежность которого к какому-либо полу было трудно определить.

Влахос обернулся. Покрасневший от натуги, злой.

– Вообще-то отец запретил её душить, она как-никак его племянница. Голубая кровь, белая кость, все дела. Пальчики ослабьте.

Дверной косяк подпирало измазанное ваксой бесполое существо, упакованное по самое не могу в боевые доспехи, и дожёвывало яблоко. Насмешливые серые глаза внимательно смотрели на Ловчего, будто ожидая, что тот, вопреки просьбе, примется насиловать девочку прямо при свидетеле.

– Мне твой папаша не указ, – огрызнулся Влахос, но руки убрал. Ясна закашляла.

– Раз ты послушал его и прекратил выпытывать местонахождение Грота у легата, выходит, что всё-таки указ.

Золотоволосая головка кокетливо склонилась на плечо. Дитя улыбнулось.

– Помоги, – прошептала Ясна, извернувшись на перине, всё ещё не совсем понимая, обращается она к кузену или к кузине.

Дитя оттолкнулось плечом от стены, кинуло огрызок за спину в коридор и, прихрамывая, подошло к кровати.

– Подвиньтесь.

Ээрдели насупился, но слез с девчонки. Ясна, подхватив одеяло, вжалась в уже затёртую спиной спинку кровати, подобрав ноги под подбородок. Дитя изящно, насколько это позволяли относительно сковывающие движения доспехи, опустилось прямо на подушки, отвоевав большую часть кровати, и закинуло ногу на ногу. Золотая головка уютно прислонилась к локтю хлюпающей носом кузины.

Дитя, ничуть не стесняясь щербинки между резцов, широко улыбнулось Ясне.

– Девушки вообще-то не по моей части. Не бойся.

«Кузина, – с облегчением выдохнула Ясна. – И голос ну точно девичий, манеры. И на кровать уселась, как девушка, как Вечера сидела. Девушка, как есть… Значит, хотя бы она меня не тронет».

– Давай лапку, – рука Дитя сама схватила руку Ясны и пропустила липкие от яблочного сока пальцы сквозь её пальцы. – Кузина, а ты знала, что имя нашего Влахоса вовсе не Влахос, м-м? Ээрдели, ты ей не говорил? Ты сядь, сядь. В ногах правды нет.

– В нашем случае тебе лучше обращаться ко мне на «вы», – Бродяга отошёл к окну и сел на карло.