Ложный Нарцисс (СИ)

— Я не одобряю ваши отношения, — он вынул из рукава кимоно платок и вытер выступившую на лбу испарину. — Но и препятствовать не буду.

— А? — от удивления даже оставил вежливый тон.

— Понимаю, что любые запреты бесполезны, вы просто сбежите от нас, оставив умирать в одиночестве, — на лице Соитиро появилось подобие улыбки. — Да и лучше так, чем ты сбежишь в штаты с какой-нибудь американкой.

Выйдя из комнаты деда, я чуть ли не галопом помчался к Рин, ощущая, что сердце вот-вот вырвется их груди.

— Рин! — я резко распахнул дверь, и увидел сестру, которая бледным призраком сидела у стены, прижав колени к груди. — Рин! Все в порядке! Он все понял!

Пару секунд она тупо смотрела на меня, а потом в глубине голубых глаз зажглось понимание. В следующий миг я уже обнимал её дрожащее тело.

— Я.я так волновалась, — всхлипнула девушка, доверчиво прижимаясь ко мне. — Боялась, что он тебя убьет.

— Что за глупости ты говоришь? — я погладил её по спутанным волосам. — Он уже потерял нашего отца из-за своих принципов, и не допустит это снова. Кстати об этом.

Я вытащил из кармана телефон, и нашел нужный номер.

— Что ты задумал? — спросила Рин, с любопытством заглядывая в девайс. — Пишешь Гуми?

— Ага, — я нажал отправить. — У меня есть к ней одна маленькая просьба.

***

Июль традиционно считается месяцем фестивалей и праздников. По всей Японии в городах устраивают красочные представления с танцами и песнями, а вечером наслаждаются главным летним развлечением — фейерверками. Но на Окинаве в середине июля поминают тех, кто ушел в лучший мир.

— И почему О-бон так рано? — Рин осмотрела себя в зеркале, поправляя красивый желтый пояс на кимоно. — Везде же он в августе.

— Все праздники на Окинаве отмечают по лунному календарю, — пояснила Томоми, и натянуто улыбнулась. — Вы ведь танцуете сегодня вечером?

— Хотелось бы, но меня пригласили как почетного гостя, — блондинка устало вздохнула. — Неужели хозяйка рёкана это такая важная персона?

— Видимо так, — девушка отвела взгляд. — А где ваш брат?

— Лен? Он сейчас в городе, забирает одну важную посылку, но он успеет.

— Хорошо бы, — служанка вздохнула. — Кагами-сенсей всегда навещает могилы своих предков в этот день.

— И я не позволю нарушить эту традицию, — улыбнулась Рин. — Я готова, пошли?

***

Путь до кладбища занял не так много времени, но подъем на храмовую лесницу был просто ужасен. До последней ступеньки Рин добиралась практически ползком, и сгорала от стыда — старики поднялись на нее даже не вспотев.

— Рин, поспеши, — поторопила Аяме. — Нужно помыть надгробия, сменить цветы и поставить благовония.

— Хорошо, — Рин закатала рукава одежды и принялась за дело. На потемневших от времени деревянных надгробиях имена почти стерлись, на более современных — каменных еще можно было что-то разобрать.

Девушка зажгла ароматическую палочку и положила на постамент одну хризантему, а потом обернулась украдкой, вытирая пот. Дедушка ходил между могилами многочисленных родственников и что-то едва слышно говорил, словно бы общался с умершими. Однако последнее надгробие в ряду, он старательно обходил стороной.

Почувствовав укол любопытства, Рин подошла к нему, и едва слышно ахнула. Эта была могила Марико. Простое белое надгробие, рядом с которым располагалось отделение для урны. Рин тяжело вздохнула, вспомнив о том, какая несчастная судьба постигла её бабушку, и возложила самую красивую хризантему из букета.

— На самом деле, — раздался позади тихий голос. — Она любила другие цветы.

Рин обернулась. Соитиро смотрел на надгробие невидящим взглядом.

— Цветы, которые никогда не росли у нас, на Окинаве, — пробормотал он. — А в Токио их было просто найти.

— Что за цветы, дедушка?

Он с минуту помолчал, а потом произнес: «Нарциссы».

Не успела Рин переварить эту информацию, как старик кашлянул, и повернулся чтобы уйти.

— Идем, сегодня жарко, нужно вернуться до начала фестиваля.

— Но как же Лен? — Рин оглянулась по сторонам в поисках брата. — Он же…

— Я хорошенько всыплю ему за то, что он опоздал, — жестко отрезал дед.

— В этом нет необходимости, — послышался хрипловатый голос. Рин с колотящимся сердцем смотрела на брата, который держал в руках небольшую белую вазу.

— Что это? — Аяме подошла к ним. — Лен-кун?

— Это вам, — он протянул старику урну с прахом. — Я думаю, что он хотел бы покоиться рядом со своими предками.

— Так значит…- Аяме сухо всхлипнула, и поспешно отвернулась.

Соитиро с величайшей осторожностью взял в руки урну. Медленно, словно во сне, он поставил сосуд в углубление. Рин тоже украдкой вытерла выступившие слезы.

— А это для вас, бабушка Марико, — с этими словами парень положил поставил в вазу букетик из хрупких цветов, по форме напоминающих звезды. В воздухе пронесся тонкий аромат.

— Откуда ты узнал? — прошептала Аяме, во все глаза глядя на нарциссы.

— Просматривал старые фото, — пожал плечами Лен, а потом подошел к сгорбленной фигуре Соитиро. — Дед?

Лен положил руку на плечо старика, и потрясенно замолчал. По суровому, непроницаемому лицу мужчины катились слезы.

— Спасибо, — глухо прошептал он. — Спасибо, что вернул мне моего сына.

***