Ложный Нарцисс (СИ)

Кагами Соитиро умер в тихий январский день в возрасте 89 лет, окруженный самыми близкими людьми. Аяме, женщина, которая всю жизнь любила его самой искренней и бескорыстной любовью, ушла из жизни спустя полгода.

Поместье погрузилось в траур, но ненадолго. В память о стариках, мы делали все возможное, чтобы рёкан процветал. Томоми, вопреки моим предположениям, осталась работать, и даже вроде бы смирилась с нашими отношениями.

— Знаешь, мне кажется они уже давно были готовы к этому, — сказала мне Рин, как-то за ужином. — К тому, что их время пришло. Они словно бы ждали, что отец вернется сюда, и они смогут помириться.

— Я прочитал письмо, — произнес я. — В ту ночь, он написал, что сожалеет о том, что не послушал отца.

— Может быть, он прав? — Рин грустно вздохнула. — Если бы не встреча с матерью…

— Я уверен, что его поступок был верным, — ответил я. — И я поступаю так же как он.

— О чем ты? — сестра озадачено нахмурилась.

— О том, что он бросил свою семью ради, любимой женщины, — я коснулся ладони Рин. — Но как хорошо, что моя любимая — это и есть моя семья.

Рин смущенно улыбнулась и прижалась к моему плечу, и в тот момент я думал, что счастье будет длиться вечно.

========== Такт 59: Взросление ==========

— Ха! — резкий выкрик эхом пронесся по просторному додзё. По спине стекали струйки горячего пота, а во рту уже давно пересохло. С трудом успокаивая дыхание, я опустился на колени и поклонился камидане, где стоял портрет моего учителя.

— Спасибо за тренировку, — произнес я, стараясь не думать о том, что за прошедшие два года в додзё не появилось ни одного ученика.

Закончив уборку додзё, я потушил свет и направился в свою комнату, планируя переодеться к ужину. За окном слышалось тихое шуршание дождя. Сквозь него услышал негромкую мелодию сямисена. Словно завороженный, шагнул к двери в гостиную и отодвинул её на пару сантиметров.

В комнате царил мягкий полумрак, в очаге изредка потрескивали поленья, а на почетном месте сидел сын местного предпринимателя. По его ушлой физиономии блуждала елейная улыбка, от которой мне мгновенно стало тошно, поэтому, чтобы немного успокоиться, я перевел взгляд на сестру.

Белое шелковое кимоно расшитое голубыми гортензиями складками струилось по стройной фигурке. Светлые волосы, которые за три года отросли до середины спины, сейчас были аккуратно убраны в прическу, но несколько тонких волосков выбилось и прилипло к стройной шее. Я судорожно сглотнул, но тут мелодия прервалась, и я поспешно отпрянул от двери.

— Браво-браво! Сколько бы я ни приходил к вам, ваше исполнение всегда на высоте! — клиент начал рассыпаться в комплиментах, а я скрипнул зубами, и поспешил к себе.

Ни для кого не секрет, что Рин — самая завидная невеста в округе. Холостяки, и не только, летят в рёкан как мухи на мед. Конечно, все это под предлогом отдыха, но по факту все они хотят лишь одного. Заполучить Рин, а вместе с ней и гостиницу, которая уже стала местной достопримечательностью.

Угнетаемый такими мыслями, я обтерся мокрым полотенцем. Затем устало рухнул на постель оставшись в одних тренировочных штанах. От футона пахло влагой и сыростью. На календаре была середина мая. Уже месяц на острове не прекращались ливневые дожди, из-за которых в рёкане было мало посетителей, если не считать назойливых «женихов». Отличное время, чтобы уехать куда-нибудь, сменить обстановку, ведь мы почти три года не покидали Окинаву.

Не успела эта мысль сформироваться у меня в голове, как рядом с футоном завибрировал телефон. Со связью в наших краях было туго, так что я почти не пользовался этим аппаратом. Заинтригованный я открыл сообщение, и не мог сдержать улыбки. Куча довольных смайликов и фотография: радостная Мегпоид неуклюже пытается сделать селфи на фоне гигантской статуи тигра. Или же на фоне долговязой фигуры в капюшоне и солнечных очках?

«Сеул просто космос!» — значилось в сообщении, и я написал в ответ: «Так держать, менеджер-сан.»

В дверь сдержано постучали, и я отложил телефон.

***

Каждый раз, когда Томоми заглядывала в комнату господина, ей было неловко. И дело было даже не в «особенных» отношениях последнего с собственной сестрой. Томоми краснела и бледнела всякий раз, когда видела его, говорила с ним, дышала одним воздухом. И это несмотря на то, что ей на секундочку уже двадцать два года. А она краснеет как школьница. Вот и сейчас, услышав разрешение войти, она судорожно вздохнула.

— Простите, господин, — Томоми слегка поклонилась, отодвигая дверь. — Ужин готов.

Девушка неуверенно подняла взгляд и ощутила, как к щекам прилила кровь. Молодой человек лежал на футоне, расслабленно закинув руки за голову. Его обнаженный торс матово светился в полумраке.

— Спасибо, Томоми, — послышался мягкий тенор, и блондин поднялся с постели. Теперь он уже не красил волосы, что делало его еще больше непохожим на местных жителей.

«Не смотри на него, не смотри, » — мысленно приказывала она себе.

— Рин уже там? — в хрипловатом голосе прозвучали новые нотки, который появлялись всякий раз, как он говорил о сестре.