Ложный Нарцисс (СИ)

Как назло в селении не было ни одного высокого места, так что я просто пришел на пристань. Морская даль была окрашена в алый цвет. В воздухе пахло солью и сыростью. Тихо шелестело море, резко кричали чайки. Не знаю сколько времени я просидел на потемневшем от старости настиле. В голове было пусто, так что я просто курил и смотрел на водную гладь.

Мысль о том, что Рин забеременеет была для меня невыносима сама по себе, чего уж говорить о том, что это случилось по-настоящему. Она наверняка не задумывалась об этом, но я изучил все, что только можно по этому вопросу еще в школе. И пришел к выводу, что риск слишком велик. И даже если ребенок родится здоровым, какого ему будет жить, зная, кем являются его родители.

Рин могла считать меня бессердечным циником, но я не хотел втягивать в это невинную жизнь. Но и оборвать её без всяких сожалений я не мог. Не говоря уже о том, что после этого Рин меня возненавидит. А я не смогу простить себя за то, что сделал с ней.

Солнце уже село, так что остров погрузился в ранние осенние сумерки. Волны были холодными и тяжелыми, как и то отчаяние, что захлестывало меня с головой. Подул резкий ветер, и мне на лицо капнули несколько капель дождя. Спустя пару минут они превратились в полноценный дождь. Сигарета давно погасла.

— Сынок, — смотритель пристани подошел ко мне, ежась от прохлады. — Штормит, шел бы ты домой, от греха подальше.

Я лишь кивнул, поднялся на ноги, и спрятав окурок в полупустой пачке, пошел прочь. Рубашка промокла на мне насквозь, с волос стекали холодные капли, а в ботинках хлюпала вода. По улицам текли ручейки, и тут мое внимание привлек бумажный кораблик.

— Лови его, лови! — услышал я тонкий детский голос и машинально поймал оригами.

— Спасибо, братик! — маленькая девочка в малиновом дождевике радостно схватила свою игрушку. — А почему ты так промок? У тебя нет зонтика?

— Каори! — услышал я мужской голос. — Нам пора!

— Ладно! — Каори поспешно поклонилась. — Братик, ты тоже поспеши или заболеешь!

С этими словами девочка радостно поскакала по лужам к отцу, который ждал её под козырьком круглосуточного. Я безмолвно наблюдал за тем как он взял дочь за руку и немного поворчав на нее, пошел с ней вместе вниз по улице.

***

Рин сидела на крыльце, поджав под себя ноги и неотрывно смотрела на ворота. На улице лило как из ведра, так что сад грозился превратиться в небольшой пруд. Томоми обеспокоенно покосилась на хозяйку. Она сидела так вот уже несколько часов, и девушке оставалось только тактично молчать.

Вдруг ворота отворились, и во двор вошел господин. Томом просияла, но тут Рин поднялась с места и просто сошла с крыльца, а потом кинулась к брату так, словно он должен был вот-вот исчезнуть. Разбрызгивая дождевую воду, она подбежала к нему и буквально упала в его объятия.

— Прости…прости меня, — хрипло шептал он, баюкая сестру как ребенка. — Я такой идиот…прости меня, я больше никогда не уйду…обещаю…

А Рин просто прижималась к нему и плакала так, как еще никогда в жизни.

Томоми с тревогой наблюдала за этими двумя, думая о том, чем же закончатся их странные отношения.

========== END: Доказательство жизни ==========

Медицинские носилки с грохотом катились по белому коридору. Лежащая на них девушка тяжело дышала, лицо её покрылось испариной.

— Сенсей, что делать? — уставшая акушерка озабоченно взглянула на пациентку.

— В операционную, — коротко скомандовал врач. В голубых глазах сестры мелькнул испуг. Я крепко сжал её хрупкое запястье.

— Вам придется остаться, — доктор покачал головой.

— Нет, — я смерил его невидящим взглядом. — Я должен быть рядом.

— Вы все еще не здоровы, это может сказаться на здоровье матери, — устало произнес он.

Я стиснул зубы, и тут тонкие пальцы погладили меня по ладони.

— Все в порядке, — Рин слабо улыбнулась, и я судорожно вздохнул. — Все будет хорошо.

Внезапно её лицо исказилось гримасой боли.

— Быстрее, — крикнул врач. Ладонь сестры выскользнула у меня из руки. Двустворчатые двери с шумом захлопнулись, и в коридоре повисла тишина.

В груди появилось знакомое покалывание. Больше полугода я провел в этой клинике, с тех пор как прошлой осенью подхватил простуду, которая потом переросла в воспаление легких. Семь долгих месяцев разлуки и теперь…

Я сжал кулаки и тут в ладонь врезался прохладный металл. Черный кулон в форме скрипичного ключа тускло сверкнул в искусственном свете ламп. Горло перехватило, ноги подкосились, и я медленно сполз вниз по холодной стене.

***

Первые лучи весеннего солнца ласково коснулись стен старого японского дома. Томоми с шорохом открыла парадные двери, запуская в коридоры утреннюю свежесть. Ночью прошел дождь, поэтому земля в саду была усыпана бело-розовыми лепестками. Старая узловатая сакура была одной из самых красивых на острове.

Томоми пару минут постояла на крыльце, наслаждаясь спокойствием, а потом поспешила на кухню, чтобы приготовить завтрак. Однако там уже кто-то хозяйничал.

— Госпожа, вы сегодня рано, — девушка затворила за собой дверь. — Доброе утро.