Лубочная книга

Ф а т и м а (проливая слезы). Этого доброго христианина, этого столь пламенно и нежно вас любящего героя русского… Он, спасая вашу жизнь, лишился своей. Смотрите, княжна! Вот плоды вашего безрассудства! Бедный! Он изошел кровью — и умер. (Показывает на Победоносцева, в сильном обмороке лежащего, из раны коего алая кровь струилась и пролагала себе ручьями путь с тюфяка; смертная бледность покрывала прекраснейшие черты его лица; закрытые глаза и сомкнутые уста, без малейшего признака жизни, изображали его точно мертвым.)

С е л и м а (с воплем и отчаянием бросаясь к постели Победоносцева). Андрей!.. Андрей! Друг души моей! Бесценный для моего сердца! Итак — я твоя убийца!.. Увы! Ты умер!.. ты уже не существуешь более для сего света… Ты не слышишь слов твоей несчастной Селимы!.. Ты оставил меня слезам и отчаянию!.. Оставил вечному раскаянию, что я сократила жизнь твою, столь мне драгоценную!.. О Бог русских христиан! Услышь моление недостойной магометанки… Оживотвори сего друга моего сердца — и я буду чтить тебя как он; да увижу твое могущество, силу и премудрость! Да увижу славу твою, столько прославляемую твоими христианами! Не отринь моих молений к тебе, Бог русских! (К Фатиме, подчищающей кровь.) Милая Фатима! Беги скорей и позови сюда Бразина и Малека. Может быть, еще не поздно подать ему помощь. (Фатима убегает.)

Между тем Селима, горько плача, целует раненого в холодные уста, прикладывает свою руку к его сердцу и, чувствуя самое слабое оного биение, с горестию восклицает: «Он умирает!.. Жестокая, я одна была причиной его рановременной кончины!.. Нет, я не переживу его, и этот кинжал вторично мне не изменит!.. Уже некому более будет без него удержать мою руку и спасти меня от ужасной смерти! (Бегает в отчаянии, не зная, что делать.) Андрей! Милый, добрый Андрей! Проснись от сна смертного! Взгляни в последний раз на твою нежную, страждущую подругу и прости меня в злой смерти своей, которой я тебя поразила!.. Но нет, он не слышит моего стона… моих жалоб!.. не видит моего отчаяния и слез раскаяния!.. Несчастная Селима! Кого ты столь бесчеловечно погубила? (Услышав шаги людей и тихий шум, встает и садится в некотором отдалении от раненого. Бразин с Малеком, сопровождаемые Фатимой, вбегают.)

Б р а з и н. Что это значит? Что с ним случилось? Я давеча перевязывал его раны — они подали мне надежду на скорое выздоровление, а теперь он умирает!.. С его кончиною и голова моя с плеч!.. А теперь?.. О Алла! Спаси его и меня!..

С е л и м а. Отец мой, его посетив, много с ним разговаривал — и я, провожая родителя, оставила его веселого; но чрез несколько минут, возвратясь сюда, нашла его в этом плачевном положении и за тобою послала Фатиму. Милый Бразин! Употреби все твое искусство спасти его, и казна княжны твоей тебе открыта вместе с вечной благодарностию.

Б р а з и н (с внутреннею радостию, мысленно). Да, теперь я понагрею руки от тебя, коли успею оживить твоего будущего мужа. (Громко.) Княжна, успокойтесь и молитесь Алле! Я постараюсь возвратить ему жизнь.

С е л и м а. О добрый мой Бразин! Ты оживляешь мои умирающие чувства; да наградит тебя наш великий пророк.

Б р а з и н. Не нужно ли вам, светлейшая княжна, отсюда удалиться, пока я перевяжу его рану; а то вы, может быть, испугаетесь.

С е л и м а. Нет, до той поры не сойду с этого места, пока ты сделаешь свою операцию над ним и не уверишь меня, что он будет жив, и пока я сама не услышу голоса этого доброго, прекрасного юноши и героя.

Бразин, изготовя мази, примочки и бинты, развязывает глубокую рану на руке Победоносцева, из коей хлынула кровь фонтаном и забрызгала его. Рана Победоносцева была искусно перевязана, и помощию спиртов он пришел в чувство, окинул всех блуждающим взором и, не видя Селимы, в изголовьях его сидящей, слабым голосом спросил: где княжна Селима?