Лубочная книга

— Нет, ваше высочество, — отвечал он, — я очень давно проснулся, но что не встал с постели, тому причина та, что я нахожусь в великом размышлении о виденном мною удивительном сне. Как я вчерашнего вечера, простясь с вами, пришел в мою каюту и, легши на постелю, очень хорошо заснул, то видел во сне Юпитера, сошедшего с Олимпа на землю и сидящего на престоле, к которому собрались все боги и богини и стояли вокруг его престола. Потом прилетела на двух голубях в позлащенной колеснице прекраснейшая Венера, имеющая на себе длинное разноцветное одеяние, и длинные ее власы перевязаны золотою лентою. Все боги красоте ее удивлялись. Вышед из колесницы, она приступает к престолу Юпитерову ступанием тихим и кротким, но притом прекраснейшее ее лицо омочено текущими из глаз ее слезами. Юпитер встал со своего престола и, облобызав ее, сказал: «Дорогая мои дочь, о чем ты так скорбишь? Открой мне причину твоей горести». — «О всевидящий отец богов и человеков, — отвечала она ему, — возможно ль, чтобы ты не мог знать моей печали; я приношу тебе жалобу на маркграфиню бранденбургскую за преступление ее клятвы, которая по смерти своего мужа приносила всем богам, которых ты видишь окружающих престол твой, великие жертвы и клялась страшными клятвами три года не выходить замуж, только бы по желанию определили ей боги достойного жениха; и притом еще обещалась, что ежели до брачного сочетания сделает хоть малое какое в своем обещании преступление, то еще шесть лет ей вдовствовать. Но ныне сам ты, отче, знаешь, что она преступила сию клятву, ибо данного ей жениха английского милорда в построенном от Минервы близ Лондона доме своею красотою прельщала и совершенно бы впала в большое преступление, ежели бы чистейшая Диана ее от того не удержала. А жених ее преступил данное ему от нее завещание в том, что открыл Елизавете тайну о пребывании маркграфинином в Минервином доме, и теперь, прежде назначенного времени, хочет совокупиться браком. Почему я вступаюсь в неправедную ее клятву и прошу отмстить ей за сие клятвопреступление».

По окончании Венериных слов чистейшая Диана, имея на себе длинное белое одеяние, на голове венец с белыми перьями, приступая к престолу Юпитерову, сказала голосом тихим и кротким: «Отче богов и человеков! Ты ведаешь милорда, его твердость и постоянство; я о нем прошу, сохрани его для моей просьбы и даждь ему долголетнее здравие, ибо он хотя преступил клятву, но за то получил на острове арабском от королевы мучительное наказание и остался в непоколебимой твердости».

Юпитер отвечал сим богиням: «Я знаю, что дщерь моя Минерва маркграфиню любит и делает для нее великие мудрости, и для того я никакого наказания не определяю, а отдаю ее на вашу волю: вы что хотите, то с нею и делайте, а я ни в чем помогать вам не буду, а стану смотреть, кто из вас победительницею останется. А милорда поручаю чистейшей Диане и за претерпение его на арабском острове определяю ему Бранденбургское герцогство; в законах — Минерва будет ему помощница».

Выслушав милордово сновидение, маркграфиня сказала:

— Я и сама знаю, что Венера на меня гневается за преступление моей клятвы; однако ж я имею надежду на премудрую Минерву, которую я с самого малолетства больше всех богинь почитаю. Но что же делать? Будь сие во власти богов. А вам пора одеваться, и время уже кушать.

Едва успели они сесть за стол, как вдруг темная туча покрыла чистое небо, зашумела сильная буря, воздвигнулись ужасные волны. Видевши это, маркграфиня вскричала:

— Ах, любезный милорд, видишь ли ты, что Нептун, по совету Венерину, на погубление мое изливает гнев свой? Ежели я при сем несчастном случае погибну, а тебя милосердные боги от погибели избавят, то вспомни любезную твою маркграфиню, которая для тебя лишается жизни.

В страшную сию минуту морские волны сделались великими горами; от сильной бури главная мачта переломилась, ванты и паруса изорвались, и корабль, без всякого управления, более двух часов носился по неизвестной морской пучине. Наконец, нанесло его на камень и разбило на многие части. При сем последнем отчаянном случае милорд, ухватясь за одну большую доску, вопиял жалостным голосом:

— О великодушные боги, вы меня избавляли от многих несчастий: пошлите и теперь всемогущую вашу помощь!

Вдруг сильная волна выбросила его на морской берег, на котором лежал он всю ночь, без всякого чувства, и, наконец, начал чихать и тем возбудил в себе морскую воду, которая ручьями пустилась из его рта и ноздрей, и через несколько после того минут пришел он в память.