Луч широкой стороной

Проверив, нет ли кого у ворот, спасатели выдвинулись из сарая. Бо́льшая часть деревни была у брода, встречала стадо. У кого не было коровы, ходили туда, чтобы обменяться новостями. Нести большое ведро с кролами было неудобно. Спасательная операция затормозилась. Советник подумал несколько секунд и сбегал домой за своим верным мечом. Теперь, повесив ведро и шевелящийся пакет на меч, стало возможно двигаться побыстрее. Мальчишки перешли дорогу и свернули к маленькой реке. У кустов было безопасней.

– Скажем, за грибами пошли, – придумал Князь новую версию вместо картошечной и укусил высунувшегося из-за пазухи кролика за ухо: руки у спасателя были заняты.

Но говорить никому ничего не пришлось. Им встретился только дурачок Вася-Маруся. Он отложил вязанку хвороста, которую нес неизвестно куда, и даже помог мальчишкам с грузом.

– А потом вы мне поможете? Ладушки? – спросил Вася-Маруся.

Мальчишки пообещали.

– Только не обманите! Не обманите! – жалобно просил дурачок.

Мальчишки поклялись на запазушном кролике.

Под скалами спасатели остановились и задумались. Забираться вверх с такой поклажей было непросто.

– Давай пойдем понизу, – предложил Советник. – В скалах им будет трудно норы рыть. Они их в земле под горой должны выкопать.

Мальчишки двинулись вокруг скал, все чаще устраивая привалы. Но места всё были неподходящие: то слишком открытые, то рядом проходила козья тропа, то поблизости поблескивала большая лужа.

Деревня давно уже скрылась из виду, а они все тащили кроликов в места обетованные.

– Всё, надо что-то решать, – наконец сурово сказал Князь, вытряхивая кролика из-за мокрой пазухи, потому как тот не удержался и обмочил спасателя.

Мальчики остановились у старой печи для обжига извести. Леша, попросив Князя придержать крышку, забрался наверх и осмотрел окрестности. За ломаными кирпичами скрывалось что-то похожее на небольшую пещеру или трещину, вполне пригодную, чтобы на первое время кроликам спрятаться. А потом сами наделают нор. Травы вокруг было много, недалеко начиналось поле.

– Овес, – определил Князь. – Кролики его любят. А пить будут из речки. Здесь мелко, не утонут.

– Ага. Теперь эта речка пусть называется Кроличьим бродом, – предложил Советник.

– Пусть! – утвердил Князь.

Первым ушел на свободу и спрятался в траве белый кролик из-за пазухи: Князю надоело держать его за уши. За ним, ни секунды не медля, разбежались остальные. Последний черный кролик из ведра нырнул за кирпичи и спрятался в дыре.

– Он будет кроличьим капитаном, – определил Леша.

Затарахтел трактор, возвращаясь с поля в деревню, и напомнил мальчишкам, что уже вечер.

Всю обратную дорогу они обсуждали, как устроятся на свободе их кролики, и только у ворот, когда тетка Алена схватила Князя за ухо, вспомнили, что забыли у печи ведро с пакетом.

Князь мужественно молчал, пока тетка Алена обзывала его примерно такими же словами, что и мать. И Лешка молчал, пока его допрашивали родители в присутствии тетки Алена и деда Алтынтаса. Но дома он немножко поплакал. Потому что никто им не поверил, что кролики сами открыли клетку, подперли дверку палочкой и ушли. Их сильно ругали. Сначала за кроликов, потом за вранье. Мама сказала, что это безответственно – выпускать кроликов из клетки в живую природу. Вон в Австралии выпустили, и теперь там вместо полей пустоши. Папа шумел, что придется выплачивать тетке Алене за всех семь кролов, а это триста рублей за штуку. Хорошо, что они беспородные.

– Хорошо, – всхлипывая, согласился Лешка, – что беспородные. И что живые…

– Пойдешь работать, – сурово сказал папа, который уже сбегал к Белым скалам, но, понятно, никаких кроликов там не обнаружил, только ведро забрал. Лешка представил, что на нем пашут огород, а потом возят воду, а потом он носит на спине огромные вязанки дров.

– А кому Вася-Маруся ветки носит? – спросил он, вспомнив про клятву.

– Не переводи разговор! – вспылил папа. – Вот вы с Князем тоже как дураки поступили. В деревне никого не выращивают, чтобы потом на свободу выпускать.

– А Князя выпускают, – пробормотал Леха. – Он ее даже нюхал… чуял, свободу.

Димка, который сидел рядом, внимательно слушал воспитательную беседу, делал кнут и в душе сочувствовал брату, засмеялся:

– Да, в деревне детей выращивают и на свободу выпускают!

Он и про себя это сказал, потому что чувствовал последний месяц такую свободу, словно стоишь на вершине мира – и все дороги перед тобой: лети вверх, беги вниз, иди вперед. И было совсем непонятно: как кто-то останется сидеть в клетке, когда можно быть таким свободным? Он и к Павлу стал более терпимым, потому что тот не на мясо и не для работы лошадей держал. Когда местные снисходительно спрашивали пастуха: «Зачем тебе, Пашка, лошади?» – тот хмуро отвечал: «Чтобы были, блин…» Чтобы были свободные лошади. Пусть и кролики будут.

Папа еще несколько секунд делал вид, что сердится, а потом улыбнулся.

– Так что там с Васей-Марусей? – спросил Дима.