Лучшая доля

Я удивилась, правда, слабо. Чувства во мне были заторможенные, приходили отголосками, как издалека. Вроде репортаж про строительную компанию я так и не пустила в ход, о чём он?

— Прижала меня со своими манаукцами. Думаешь, не узнаю тебя, Наташа-Марго. Хотя с голубыми глазами ты мне понравилась больше. А где же твоя выдающаяся грудь? — издевательски спросил брюнет, резко расстегнул крутку и рывком распахнул. — Где же эти вываливающиеся из комбинезона дыни? Ты фальшивка до мозга костей. Ещё и манаукская подстилка. Дрянь!

Звонкая пощёчина оглушила, во рту появился металлический привкус крови, но я уже не чувствовала боли, оглушённая едким окриком. Да, я дрянь, неспособная спасти родную сестру. Перед внутренним взором встал образ операционной, Роза, тянущая ко мне руку, и её красивые голубые глаза, наполненные болью и страданием. Глаза цвета неба, такие же, как у Лилии. Что я ей скажу, когда увижу? Не лучше ли умереть сейчас от руки этого торговца смертью? Зря его пожалела тогда. Надо было дать ход репортажу, тогда давно бы прикрыли эту контору, а теперь я из-за своего бездействия, своей жажды наживы повинна в смерти стольких людей.

Додумать эту мысль я не сумела дальше, так как Мициане вдруг упал на пол, прямо туда, куда я смотрела, и от его головы осталась лишь половина. Кожа неприятным пластом, образуя складки, лежала на полу. Меня стало мутить, и я поскорее подняла голову, чтобы встретиться взглядом с Вилоргом.

Сердце на миг сбило свой ход от радости. Он пришёл за мной. Не бросил, не забыл. Пришёл и спас. Слёзы покатились градом, и всё, что я могла, лишь всхлипывать и цепляться за его шею. Пришёл, он пришёл. Я не хотела умирать. Это страшно. Я хотела жить и была рада, что Вилорг спугнул госпожу Смерть, отдав ей дань её же торговцем. Закрыв глаза, я позволяла любимому делать всё, что он хотел. Не мешала ему спасать меня, лишь боялась отцепиться хоть на краткий миг. Казалось, стоит мне это сделать, и я провалюсь в чёрную дыру, из которой не будет возврата.

Когда же мы прилетели на станцию, то я, наконец, пришла в себя, увидев в переносном инкубаторе маленькую кроху с ярко-красными глазами, из носика которого торчала трубка питательного зонда.

— Что с ним? — испуганно воскликнула, с тревогой вглядываясь в лица Бромса и Стантона.

— Врач сказал, что не знает, — пожав плечами, отозвался Бромс и сел в пассажирское сидение. Поставив на колени, он любовно прижал к себе прозрачный контейнер с ценным грузом, и продолжил рассказ: — Мол, впервые видит таких детей и назвал его мутантом. Всё, что смогли сделать — это вот инкубатор, покормили через зонд, хотели кровь взять на анализ, но иглой не получилось проткнуть кожу. Что делать с ним, не знаем.

— Надо срочно на Новоман, — решительно заявил Стантон. — Мы уже доложили Шандару о ходе операции.

— Что вы сделали?! — взревел Вилорг, вскакивая с кресла пилота, кажется, даже позабыв, что я у него на руках. Еле успел подхватить меня, но я уже и сама встала, поражённая недогадливостью парней. — Кто отдал вам приказ самовольничать? Вы хоть понимаете, что натворили?

От яростного рыка Первого хотелось присесть и прикрыть голову руками. Но парни не испугались, а всем своим гордым видом бросали вызов старшему.

— Мы знаем, что потеря жены для него удар, но сын выжил и ему требуется помощь. Я не думаю, что соблюдение субординации в этом вопросе главное. Да и вы были несколько не в том состоянии, чтобы здраво принимать решения.

— Это тебя не касается! — зашипел Фероп, наступая на застывшего возле Бромса Стантона.

— Вилорг, надо срочно домой, — попыталась я остудить горячую голову любимого, который не оправдывался за то, что бросил всех и спасал меня. Я понимала его без слов и объяснений. Я бы тоже ринулась за ним хоть на край света. Это ведь любовь. И именно сейчас я поняла, что у меня есть смысл жизни. И я, кажется, готова вместе с ним предстать перед Шандаром и повиниться. Мне тоже нужно было покаяться перед зятем.

Новоман

Особняк Понтера

В кабинете было разгромлено всё. Панорамное окно потрескалось и шло рябью, транслируя то зиму, то море. Стол перевёрнут, ножки от кресел валялись далеко от изломанных спинок. Содержимое опрокинутого шкафа рассыпалось по полу. Экран визора разбился и чернел над потухшим камином.

Лилия забилась в угол возле окна и тихо поскуливала, спрятав лицо в ладошках. Ей было невыносимо больно от страшного известия и от того, как страдал Шандар. Он вне себя крушил всё, что видел, ревел раненым зверем, как в предсмертной агонии. Маргарита наказала Лилии присмотреть за убитым горем зятем, но это оказалось невыполнимо. Стоило ему узнать о смерти жены, как в одно мгновение он изменился до неузнаваемости. Больше не было интеллигентного, всегда сдержанного мужчины, а был демон с горящими алыми глазами, багровым лицом и диким взглядом.