Лучшая фантастика XXI века

– По большей части люди, – сказал Фрай. – Дикари. Беженцы. Фермеры, выращивающие наркосодержащее сырье. Пять поколений беглых преступников, их дети и дети их детей. – Натуралист пожал плечами. – Иногда, если Консилиум ищет кого-то конкретного, хранители могут провести рейд – просто для видимости. В другое время они учиняют набеги на их посадки травки, насилуют женщин… а в остальном не трогают их.

– Но откуда они приходят? – спросила Бьянка.

– Отовсюду, – ответил Фрай, снова пожав плечами. – Люди в этой части космоса появились очень давно. Понимаете, это одно из мест, где они оседают. Те, кому больше некуда идти. Те, кто не может пасть ниже…

Бьянка покачала головой и ничего не сказала.

Лагерь браконьеров на восточном склоне Энкантады был почти невидим, пока они не оказались прямо над ним; маскировка скрывала его от бдительных глаз. На подлете иллюзия по-прежнему казалась совершенной, хотя прямоугольные очертания выдавали искусственное происхождение спутников хранителей, но только когда анемоптер прошел через проекцию, стал виден сам лагерь – четкая просека площадью километр на три, которая тянулась от подножия спинного хребта Энкантады до похожего на утес бока заратана. На краю этого утеса в одном углу стояла группа небольших сборных домиков; Бьянке показалось, что остальное пространство совершенно не используется.

Потом она увидела, что коричневая почва просеки местами окрашена в красный цвет и вообще вся полоса очертаниями напоминает гигантское продолговатое тело.

Открытое пространство для убийства.

– Небо очень бедно, – сказал за ее плечом Валадес.

Главе браконьеров с виду было лет пятьдесят. Коренастый, волосы еще черные, оливковая кожа загорела, но покрыта мелкими шрамами. Такого диалекта испанского языка Бьянка никогда раньше не слышала – необычный и сочный, с богатыми гласными, h он произносил так, как Бьянка j, а его j было теплым и текучим, как в Аргентине. Когда он говорил «…твою мать» (а он произнес это несколько раз за тот час, что Бьянка пробыла в лагере, хотя ни разу не адресовал это ей), его madre, «мать», звучало как madri.

Примерно половина браконьеров были людьми, но только Валадес как будто с рождения говорил на испанском; остальные использовали местную разновидность торгового арабского. Валадес и на этом языке говорил лучше Бьянки, но ей подумалось, что он выучил его, уже будучи взрослым. Если у него и было имя, он держал его при себе.

– На Небе есть то, что нужно людям, – продолжал Валадес. – Но люди на Небе никому не интересны. Компании, эксплуатирующие глубины атмосферы, кое-что платят, но в основном люди живут здесь на подаяние Консилиума.

Они вчетвером: Валадес, Бьянка, Фрай и фириджа Исмаил, пилот анемоптера, но, казалось, также и слуга Валадеса, или его деловой партнер, или телохранитель, а может, все это одновременно, поднимались на хребет над лагерем браконьеров. Под ними рабочие (половина из них люди, были также фириджа и с полдесятка других видов) устанавливали оборудование: подвижные машины, как будто бы строительные, трубы и цилиндрические баки, напоминавшие о пивоварне или нефтеочистительном заводе.

– Я это меняю, мисс Назарио. – Валадес через плечо оглянулся на Бьянку. – В мире есть те, кому, как народу Исмаила, – он показал на фириджа, – нравится жить на летающем острове и у кого имеются деньги, чтобы платить за это. – Он раскинул руки, обнимая и лагерь, и деловито передвигающихся рабочих. – При наличии денег я беру парней из лачуг на станциях дирижаблей на Небе и из гондол лифта. Даю им инструменты и учу убивать животных.

Чтобы остановить меня – самим им очень хлопотно это делать, – Консилиум берет тех же парней, дает им ружья и учит убивать людей.

Браконьер остановился и повернулся к Бьянке, сунув руки в карманы пальто.

– Скажите мне, мисс Назарио, разве одно хуже другого?

– Я здесь не для того, чтобы судить вас, мистер Валадес, – сказала Бьянка. – Я прилетела работать.

Валадес улыбнулся.

– Вы правы.

Он отвернулся и снова пошел вверх по склону. Бьянка и фириджа зашагали за ним, последним плелся Фрай. Тропа вилась между незнакомыми деревьями, темными, кривыми, с мягкими иголками; они вскоре уступили место более высоким деревьям, и Бьянка готова была ручаться, что среди них есть обычные сосны и лиственницы. Она глубоко дышала, наслаждаясь горным ветром после тесных помещений «Переходного меридиана» с вонью машин и запахами множества людей, после консервированного воздуха кораблей и анемоптеров.

– Пахнет как дома, – заметила она. – Почему?

Никто ей не ответил.

Хребет выровнялся. Они вышли к расчищенному месту, выходящему на лагерь. Внизу под собой Бьянка видела аэродром, шарообразные баки и трубы маленькой фабрики браконьеров, на некотором удалении – домики, а между ними, до самого края утеса и от основания ближайшего плавника, – территорию убийства.

– Хорошее место, – объявил Валадес. – Сверху тут отличный вид.

– Вид на что? – спросил Фрай.