Лучшая фантастика XXI века

Бьянка заставила себя посмотреть на территорию убийства. Рабочие высвобождали кости, поднимали их с помощью кранов и отправляли на фабрику; для очистки и сохранения, предположила она. Она снова повернулась к Валадесу.

– Мы сможем это сделать, если тело заратана выдержит низкое давление, – сказала она. – Но зачем? Я видела аэростатные станции. Видела, что ваши люди умеют делать с материалами. Вам нетрудно создать копию заратана.

Валадес взглянул на Исмаила. Его машина для ходьбы была направлена на территорию убийства, но два глаза чужака смотрели в небо, а еще два – на Валадеса. Браконьер снова повернулся к Бьянке.

– Одно дело копия, мисс Назарио, и совсем другое – настоящее животное. Подходящий покупатель заплатит за него гораздо больше. – Он снова отвел взгляд, но посмотрел не на Исмаила, а вверх по склону, за деревья. – К тому же, – добавил он, – у меня есть собственные причины.

– Корабль подходит, – объявил Исмаил.

Бьянка увидела, что большие глаза инопланетянина смотрят вверх. Она проследила за их взглядом. Вначале она не видела ничего, кроме пустоты. Затем появился конверсионный след, он очертил невидимые контуры подъемных полей яйцеобразного корабля «Лупита Херес».

– Пора браться за работу, – сказал Валадес.

Бьянка посмотрела на территорию убийства. Место, где разделывали тушу, закрыл тонкий розовый туман.

Воздух пропитался запахом крови.

5. Аэронавты

Рабочие Валадеса одну за другой очищали кости безымянного заратана, дубили кожу и скатывали ее в связки, чтобы потом погрузить на борт «Лупиты Херес». Эта работа, какой бы чудовищной она ни была, оказалась самой чистой частью операции. Большинство рабочих занимались избавлением от ненужных частей, гораздо более грязным и тяжелым делом. Сгребая массу с помощью землеройных машин, браконьеры подвозили ее к границе территории убийства; дождь потрохов, окутанных облаками кровавого тумана, становился манной для биоценозов более глубоких слоев атмосферы. Территорию опрыскивали антисептиками, а холодный воздух замедлял разложение, но на четвертый день запахи бойни сменились гораздо худшими.

Домик Бьянки стоял дальше прочих, всего в нескольких метрах от края Энкантады, где с востока из открытого пространства дул ветер, и она могла отвернуться от бойни и смотреть в чистый воздух, где темнели небольшие далекие фигуры молодых заратанов. Но даже здесь, более чем в километре от места бойни и против ветра, попахивало тухлятиной. Небо было полно насекомых и птиц-стервятников, а под ногами то и дело пробегали крошки-падальщики.

Большую часть времени Бьянка проводила в доме, где воздух фильтровался, а влажные промышленные звуки разделки приглушались. Дом был оборудован всеми механизмами, которые делали жизнь эстранадо удобной, но, хотя в полете Бьянка научилась ими управлять, она их почти не использовала. Кроме ее дорожного чемодана, подаренного женой старшего брата и служившего шкафом, столом, туалетным столиком и чертежной доской, в доме был только тканый ковер в стиле лагос грандес, жесткая маленькая кровать и единственный деревянный стул, похожий на те, что были в ее комнате в Пунта-Агиле. Конечно, все это было изготовлено вручную, точнее, это были копии сделанных вручную вещей, созданные механизмами дома.

Остальная часть комнаты отводилась проектной инженерной работе. Валадес снабдил ее отличными инструментами, быстрыми и новыми, фабричной работы, плодами чьего-то мастерства; но больше всего Бьянка использовала копию семейной автоматики Назарио из своей карманной системы.

Системе, которую отец использовал для расчета напряжений в ткани, металле и дереве, когда моделировал поток воздуха возле крыльев и варианты давления и температуры в газовых баллонетах, было шесть сотен лет – эту медленную, неторопливую, надежную систему создали еще до основания Лондонского халифата. Она старела вместе с семьей и адаптировалась к капризам и необычным требованиям авиации на Рио-Пикаро. Версия этой системы у Бьянки хоть и была ограниченной, но зато включала контроль поверхностей, поддерживаемых мышцами и костями, и кривых, не гладких аэродинамических, но фрактально сложных, с травой, деревьями и свисающими лианами. Будь заратаны машинами, они с их внутренней сетью газовых мешков и баллонетов, с огромными балластными мочевыми пузырями, полными собранной дождевой воды, с огромными изящными плавниками были бы чудом инженерной мысли. Системам браконьеров заратаны оказывались не по зубам; эти системы, несмотря на впечатляющие возможности и скорость, капризничали, как избалованные дети, когда Бьянка пыталась использовать их для того, что не было предусмотрено их создателями.

А она делала это регулярно. Пыталась подцепить Левиафана рыболовным крючком.

– Мисс Назарио.

Бьянка вздрогнула. Ей еще предстояло привыкнуть к телефонам эстранадо, которые не звонят, но обращаются к ней из воздуха, а может, прямо в ее голове.

– Мистер Валадес, – отозвалась она мгновение спустя.

– Что бы вы ни делали, бросьте это, – сказал голос Валадеса. – Вы и Фрай. Я посылаю за вами моптер.