Лучшая фантастика XXI века

На чердак Пол пришел в белом лабораторном халате. Это был старый халат отца, и Полу пришлось подрезать рукава. Отец у Пола доктор – доктор наук. Светловолосый, рослый, преуспевающий. С матерью Пола он познакомился после окончания аспирантуры, когда консультировал китайскую исследовательскую фирму. Некоторое время они работали над совместным проектом, но никогда не возникало сомнений в том, что глава семьи – отец. Гений и знаменитость. И еще сумасшедший.

Отец Пола любил ломать вещи. Он ломал телефоны, пробивал стены и крушил столы. Обещая больше так не делать, он всякий раз нарушал обещания. Одно время он ломал кости: врач не поверил, что мать упала с лестницы, и вызвал полицию. Не поверили плачущей фарфоровой женщине, которая клялась, что муж ее и пальцем не трогал.

Отец Пола был стихийной силой, такой же непредсказуемой, как падение кометы или извержение вулкана. Чердак оказался хорошим местом, где можно прятаться, и Пол с головой погрузился в свое хобби.

Пол изучал мышей, словно Гудолл шимпанзе. В зеленом блокноте на спиральке он документировал их социальные взаимоотношения. Он обнаружил, что в просторном жилище они образуют стаи, как волки, с доминантным самцом и доминантной самкой, со строгой социальной иерархией, включающей привилегии на спаривание, территориальные притязания и почти ритуальную демонстрацию покорности со стороны самцов низшего ранга. Доминантный самец оплодотворял большинство самок, и еще Пол узнал, что мыши могут убивать друг друга.

Природа не терпит пустоты, и мышиное население быстро росло, заполняя созданный для него новый мир. Мышата рождались розовыми и слепыми, но, как только у них появлялась шерсть, Пол начинал документировать в блокноте их окрас. Многие были желтовато-коричневыми, черными и серыми. Изредка встречались агути. Были ирландские пятнистые, и полосатые, и в разноцветных пятнах. В последующих поколениях появлялись окрасы, каких он не покупал, а он достаточно знал генетику, чтобы понять: это проявляются рецессивные гены.

Пола зачаровывала концепция генов, этого устойчивого звена, с помощью которого Бог обеспечивает передачу наследственных элементов от одного поколения другому. В школе это называли божественной трансмиссией.

Пол провел исследование и установил, что группы мышей разного окраса легко наносятся на карту и происхождение их не вызывает сомнений. Он распределил свое население по фенотипам и нашел одну мышь, светлую, с темно-желтыми глазами, которая должна была быть трижды рецессивной: bb, dd, ee. Но ему мало было владеть мышами, наблюдать за ними, недостаточно просто использовать решетку Пеннета. Он хотел заниматься настоящей наукой. И так как настоящие ученые используют микроскопы и электронные весы, он попросил их на Рождество.

Он быстро обнаружил, что мышам исследования под микроскопом не нравятся. Они пытались сбежать со стенда. А вот электронные весы оказались полезны. Он взвешивал каждую мышь и вел подробные записи. Он подумывал о создании группы с врожденной особенностью, которая бы стала комбинацией отличительных характеристик, но не знал, какие именно характеристики нужно взять.

Он просматривал свои записи, когда увидел это. Январь-17. Не дата, а мышь – семнадцатая мышь, родившаяся в январе. Он подошел к клетке и открыл дверцу. Стремительное движение рыжеватой шерстки – и он схватил ее за хвост, мышь тигровой окраски с большими ушами. Ничего особенного в этой мыши не было. От других ее отличала только запись в блокноте. Пол посмотрел на эту запись, посмотрел на номер, который записал сам. Из более чем девяноста мышей в его блокноте эта, Январь-17, была самой крупной, тяжелее прочих на два грамма.

В школе его учили, что наука помогает осознать истинный смысл слов бога. Бог записал язык жизни четырьмя буквами: А, Т, Ц и Г. Но Пол занимался своими исследованиями не для того, чтобы приблизиться к богу. Он занимался ими исключительно из любопытства.

* * *

Было самое начало весны, когда отец спросил его, чем он занимается на чердаке.

– Да просто играю.

Они были вдвоем в машине отца и возвращались с урока музыки.

– Мама говорит, что ты там что-то построил.

Пол запаниковал.

– Построил недавно крепость.

– Тебе уже почти двенадцать. Не поздновато ли для крепостей?

– Да, наверно.

– Я не хочу, чтобы ты проводил там время.

– Хорошо.

– Не хочу, чтобы твои отметки ухудшились.

Пол, который уже два года не получал ни одной четверки, сказал:

– Хорошо.

Остаток пути они молчали; Пол исследовал стены своей вновь образовавшейся реальности. Потому что хорошо умел различить признаки приближающегося землетрясения.

Он смотрел на лежащие на руле руки отца. Рослый для своего возраста, как отец, Пол унаследовал черты своей матери-азиатки и иногда думал, не этим ли объясняется пропасть между ним и отцом, которую он не может пересечь. Обращался бы отец по-другому с веснушчатым светловолосым сыном? Нет, решил Пол. Отец был бы тем же. Той же стихийной силой, той же катастрофой. Он не может быть не таким, каков есть.