Лучшая фантастика

Нет, он решил не изменять привычному распорядку дня. Приняв решение, Перучо успокоился. Он был осторожным, очень осторожным, всегда уничтожал документы, которые изготавливал, а затем сканировал. И, как ему нравилось повторять про себя, и это стало лейтмотивом всей его жизни, которую он посветил фальсификациям, – если о чем-то однажды заявлено, потом сложно доказать, что этого не происходило на самом деле. Тем более что большинство исторических архивов и библиотек, располагавших хранилищами газет, находились за пределами города, где-нибудь в Уэске или Кастельоне. Перучо нравилось ездить туда, в особенности он наслаждался тишиной тех мест. Город кишел воздушной полицией, непрерывный шум пропеллеров напоминал рев металлического моря.

Перучо выглянул в окно, но там никого не было. Никаких воздушных полицейских, которые наблюдали бы за ним с другой стороны чистого окна строго установленного размера. Но ему все равно казалось, что они где-то здесь. Угроза, что они могли возникнуть в любую минуту, вызывала не меньше страха, чем их реальное появление.

Перучо глубоко вздохнул. Он был очень осторожным. Старался никогда не выделяться на общем фоне, не перерабатывать, но при этом добросовестно выполнять все свои задачи. Он постоянно изучал статистику, убеждаясь, что работает с такой же производительностью, как и его коллеги. А поскольку большинство его руководителей не понимали ни испанского, ни каталонского, Перучо, как правило, подделывал документы на одном из этих языков.

Разумеется, до него доходили слухи о людях, которых полицейские уводили куда-то и которые потом не возвращались, но Перучо никогда ничего подобного не видел. На самом деле не существовало никаких определенных правил насчет того, что именно подразумевалось под необходимостью быть аккуратным и не проявлять чрезмерную инициативу. Скорее, речь шла о каких-то общих смутных представлениях, поэтому всегда оставалась возможность для различных толкований этих самых правил.

Но главная причина, по которой Перучо проигнорировал предупреждение и как обычно пошел на работу, заключалась в том, что ему этого очень хотелось. Его проект о вымышленной сестре Ассумпции Ардебол и ее несуществующих "Тайных историях дверей" был, возможно, лучшим из всего, что он на тот момент создал. В этих проектах заключался смысл его жизни, единственная возможность заниматься свободным литературным творчеством в мире, где вымысел допускался только в коммерческих, строго установленных формах: для внушения определенных идей, создания моделей для подражания и тому подобного.

Как правило, Перучо прямо из дома шел на работу, и в тот день он не хотел ничего менять. Он старался идти не быстрее и не медленнее обычного, не забывая о привычных мелочах, как, например, остановиться у пекарни и купить там маленький сэндвич с каталонской колбасой бутифаррой на обед.

За десть лет до этого Глобальное правительство решило передать ряд специальных функций городам, имевшим стратегическое расположение. Барселона была выбрана Столицей знаний. Офис "Мировой энциклопедии" находился здесь еще с сороковых годов, оставалось только расширить его и нанять новых сотрудников, которые должны были собирать достоверные сведения, а затем принимать решение: что достойно упоминания, а что – нет, и классифицировать всю эту информацию.

Барселона всегда была многонациональным городом, но теперь, когда сюда со всего земного шара хлынули миллионы сотрудников из "Системы фундаментальных знаний", чтобы отразить в Энциклопедии знания на всех возможных языках и диалектах, как живых, так и мертвых, город превратился в новый облагороженный Вавилон.

Все центральные площади кварталов в районе Энсанче были "усовершенствованы", согласно официальной терминологии – их застроили двадцатипятиэтажными зданиями. Они были совершенно одинаковы на вид, и во всех работали сотрудники Энциклопедии. На нижних этажах размещались печатные станки и принтеры, а технический персонал носил черную форму, чтобы не испачкаться в краске. Наверху, где работал Жоан Перучо, у каждого редактора был свой линотип. Здесь на всех сотрудниках были костюмы антрацитового цвета: они должны были носить темные одежды, даже если не работали с типографской краской и не могли испачкаться, как будто знания сами по себе способны были оставить на них несмываемые уродливые пятна.

Внезапно в голове у Перучо зашевелились параноидальные мысли, и его охватил страх: а что, если здесь существовала какая-то скрытая система контроля, сеть секретных агентов, которые должны проверять правдивость всей информации и наказывать тех, кто предоставлял ложные сведения, отправлять их в грязные душные тюрьмы, откуда им уже не суждено вернуться?