Лучшая месть

Она знала, что это подействует на него, так как хорошо помнила, как он однажды использовал ту же выдумку. Сент-Джон застыл как вкопанный.

– Сегодня утром я разозлила его отца, и он выместил злобу на ребенке, который находится и полной его власти. Вы знаете, как это происходит.

Сент-Джон выругался сквозь зубы.

– Он выместил злобу на Тайлере, – продолжала Джесса и затем произнесла слова, которые должны были изменить все: – Так же как вымещал ее на тебе.

Глава 17

Она знала.

Сент-Джона охватила дрожь. Тем не менее он испытал не только облегчение, но и странное чувство удовольствия. Он был уверен, что никто никогда не узнает его, но, как понимал теперь, тайно желал, чтобы кое-кто это сделал.

Эта девушка.

Она смотрела ему в глаза, не отводя взгляда, как редко делали даже в «Редстоуне».

Да, Джесса знала. И ничто, сказанное им, не может убедить ее, что она не права, – он видел это в ее прекрасных глазах.

Кроме того, Сент-Джон не хотел этого отрицать. Перед кем угодно, только не перед ней. Наконец он опустил взгляд.

– Как долго? – спросил Сент-Джон, вздрогнув при звуке собственного голоса.

– С того дня на кладбище.

Он резко вскинул голову, снова глядя ей в лицо. Столько времени?

– Почему?

– Почему я ничего не сказала раньше? – Когда Сент-Джон кивнул, Джесса ответила: – Никто лучше меня не знал, что у тебя есть веские причины не желать быть узнанным здесь. Особенно одним человеком.

– Он не узнал.

– Да. Не узнал собственного сына, стоя лицом к лицу с ним. Но он не провел последние двадцать лет, молясь, чтобы ты вернулся.

Внезапно у Сент-Джона перехватило дыхание, и ему снова пришлось отвести взгляд.

– Почему? – с трудом повторил он.

– Потому что в моей жизни случилось два страшных несчастья – твое исчезновение и болезнь моего отца. – Она глубоко вздохнула. – Я никогда не теряла никого, настолько дорогого.

Сент-Джона опять охватила дрожь, но его не беспокоило, что Джесса это заметит. Она всегда знала его самые мрачные тайны и не выдавала их. Сент-Джон доверил бы Джошу даже свою жизнь, но только этой женщине, которая даже ребенком была мудрой не по годам, он мог доверить темные секреты своей души.

– Несправедливо.

– Что мой добрый, любящий отец умер, а твой, злой и бессердечный, продолжает жить? Да, это несправедливо.

С этой печальной истиной ничего нельзя было поделать. После этого Сент-Джон дошел до самого главного – единственного, о чем боялся спросить. Но, осознав, что боится, он заставил себя сделать это.

– Как?

– А как я могла тебя не узнать? Я чувствовала себя дурой – мне понадобилось столько времени для осознания того, что такие глаза могут быть лишь у одного человека в мире – Эдама Олдена.

Сент-Джон вздрогнул при звуке имени, которое он не слышал столько лет. Джесса заметила это и быстро добавила:

– Прости. Я не виню тебя за то, что ты хочешь забыть все, что мучило тебя в этом месте.

– Не все, – возразил Сент-Джон так тихо, что не был уверен, услышала ли она его.

Последовала пауза. Какой-то момент он боялся того, что может сказать Джесса, – боялся, как бы ее слова не заставили его осознать, что она не поняла… А Джесса должна была понять, что единственное, о чем он сожалел, покинув этот город, была она.

Но ничего такого она не сказала.

– Я попытаюсь больше не произносить твое имя, – пообещала она. – Должно быть, ты ненавидишь его.

– Я ненавижу его высокомерие, – отозвался Сент-Джон. – Он считает себя богом.

Снова ей пришлось поспевать за его лаконичными фразами.

– Поэтому он назвал сына именем Адама – первого человека, созданного Богом? Я об этом не думала.

Сент-Джон молчал.

– Но я не могу привыкнуть называть тебя по фамилии, – продолжала Джесса. – Какое ты носишь имя? Деймерон?

Он сожалел о том, что упомянул его, но он должен был представиться ее матери как подобает, чтобы избавить от ненужных страхов. Это меньшее, что он мог сделать для женщины, которая всегда была добра к нему, в то время как остальные сочувствовали его отцу из-за того, что он вынужден терпеть такого сына.

А Джесс была единственным человеком на этой планете за пределами «Редстоуна», который заслуживал объяснения.

– Деймерон. Дэм. – Сент-Джон покосился на нее. – Подходит?

Ее губы слегка дрогнули.

– Будем надеяться, что по отношению к вашему отцу это окажется глаголом [4] .

Сент-Джон моргнул и невольно улыбнулся. Глаза Джессы расширились. Потом она улыбнулась в ответ, и это было так, словно двое детей приветствовали друг друга снова.

Когда Джесса подошла к входной двери магазина и перевернула табличку с «Открыто» на «Закрыто», Сент-Джон знал, что это ради него. Конечно, он мог сбежать, пока она делала это, но такое не пришло ему в голову. Еще одно доказательство того, как он был потрясен.

– Как ты обзавелся этим именем? – был ее первый вопрос, когда она вернулась.

Он знал, что должен ответить – Джесса это заслужила.

– Пошел пешком в Ривер-Милл. На Грантс-Пасс сел в автобус. Прочел фамилию водителя – Сент-Джон. Потом Калифорния. Первое название улицы, которое я увидел…

– Деймерон-стрит?

Сент-Джон кивнул.

– А почему Калифорния?

– Туда шел первый автобус.