Лучшая зарубежная научная фантастика: После Апокалипсиса

Вот подошва сапога коснулась поверхности педали…

На мгновение он решил, что силы соприкосновения будет достаточно, чтобы Поллукс Рэнсом покинул этот мир не один.

Однако удар, должно быть, оказался слишком мягким. Самую малость.

Тело рухнуло поодаль, а мгновением раньше истерзанная мучениями душа усопшего исчезла из этой вселенной.

– Его голове полегчало, – выговорил Гамильтон.

И потерял сознание.

* * *

Шестью неделями позже, после принудительного лечения и принудительного же отпуска, Гамильтон вновь предстал перед Турпином. Его вызвали сразу сюда, не отправляя обратно в полк. Он не видел Люстр со времени атаки на особняк. Как ему сообщили, девушку долго допрашивали и потом вернули в лоно дипломатической службы. Гамильтон понял это так, что она рассказала людям Турпина всё – из чего следовало, что он по меньшей мере потерял работу. В самом худшем случае его могла ждать петля, уготованная предателям, и короткая пляска в воздухе над Парламентской площадью.

Он понял, что не готов мириться с такой возможностью. Его переполняло волнение и беспокойные вопросы. Отсутствие до сей поры официальной реакции на случившееся действовало ему на нервы.

Однако по мере того, как Турпин, презрительно кривя губы, рассказывал о том, что случилось с различными обитателями особняка – о том, что Кастор сейчас находится в камере в глубоком подвале под этим самым зданием; о том, откуда взялись все эти игрушечные солдаты и какая судьба их ожидает; о том, сколько забот стоило офицерам в штатском распутать нити заговоров, которые близнецы плели по всему миру, – у Гамильтона понемногу затеплилась надежда. Уж наверное, к этому моменту гром должен был уже грянуть? Короля Фредерика отыскали; он прятался или только делал вид, что прятался, и после того, как ему в деталях разъяснили ситуацию, выразил восторг в связи с тем, что британцы возвращают ему трон. Дания будет оставаться британским протекторатом до тех пор, пока войска его величества не выловят последних заговорщиков на жалованье у Рэнсомов. И поскольку при датском дворе была обнаружена и поддержана группировка, стремящаяся породнить и объединить эти два королевства, возможно, что такое положение вещей продлится еще некоторое время.

– Разумеется, – обронил Турпин, – на самом деле они не были близнецами.

Гамильтон позволил удивлению проявиться на своем лице.

– Сэр?

– Мы разыскали генеалогические таблицы, судя по которым они на самом деле двоюродные братья, похожие внешне, но с разницей примерно в десять лет. Мы уже выслали экипажи в направлении звезды Георга – как мы собираемся ее назвать, – и наши люди изучают ее проекцию. Скорее всего, там не окажется ничего особенного, разве что какой-нибудь автоматический спутник на орбите.

– А эта девушка… – Он воспользовался случаем упомянуть о ней так, словно был с ней незнаком, отчаянно надеясь, что она сохранила в секрете то, о чем он так и не доложил за все эти годы.

– Мы продолжали внимательно наблюдать за ней после наших бесед. Она утверждает, что узнала коды доступа к вышивке Рэнсомов, когда была в том огромном экипаже, о котором упоминала раньше… Вот, кстати, еще одна вещь, какой мы так и не нашли в ангарах Рэнсомов, равно как и каких-либо экипажей повышенной мощности, и это о многом говорит… Однако она не смогла припомнить многих деталей из ранних лет жизни Люстр Сен-Клер. Великолепная маска, великолепный образец выращенной плоти – однако все же работа была сделана недостаточно хорошо. Она слегка замялась, когда мы поставили ей на вид, что, борясь с вами за эту винтовку, она фактически пыталась спасти жизнь Поллуксу Рэнсому. Мы решили выпустить ее из клетки и посмотреть, куда она нас выведет. Как и ожидалось, она поняла, что мы ее раскусили, и тут же скрылась. Почти наверняка – в русском посольстве. Мы достаточно в этом уверены, чтобы счесть себя вправе угрожать царю некоторыми осложнениями. У вас, должно быть, тоже вызвала сомнения та легкость, с которой вы выбрались из посольства, а также то, что она так противилась проверке в осматривающем устройстве… – Он поглядел на Гамильтона, подняв бровь. – Вас ведь это удивило, не так ли?

У Гамильтона кружилась голова, словно стены его мира снова дрожали под мощными ударами.

– Чего они добивались?