Лучшая зарубежная научная фантастика: После Апокалипсиса

Джим Хоукинс – «новый писатель», но не обычный. Он впервые напечатался в журнале «New Worlds» сорок один год назад, а затем ни разу не публиковался до 2010 года, когда два его рассказа появились в «Interzone». Перерыв на четыре с лишним десятка лет, кажется, не уменьшил ни талант, ни мастерство автора, которые он и демонстрирует в этом ярко написанном и крепко сбитом тексте. В нем рассказывается о том, как живое творчество вытесняется или, по крайней мере, активно и навязчиво «дополняется» искусственными средствами. Или вытеснить его все-таки невозможно?

НАТУРА. ГРЕЦИЯ – ПАЛЕОКАСТРИЦА – ДЕНЬ

Высоко на скалах Корфу, в Белла Виста, Амбер Холидей лежит на безупречном животе и посматривает на бассейн. Краем глаза она замечает фотографа. Она знает, что снимает тот вовсе не захватывающие дух виды береговой линии Палеокастрицы. Его не интересует крыша монастыря, не волнует инкрустированный серебром иконостас внутри, не впечатляет прекрасное бирюзово-голубое Ионическое море, нежно ласкающее пещеры в толщах песчаника далеко внизу. Все, что ему нужно, – чтобы она расстегнула верх бикини и скользнула в воду. Быстро окунулась, вынырнула с напряженными сосками и встала рядом с бассейном, блестящая, словно новорожденная Афина, залитая золотым светом солнца, которое все быстрее склоняется на западе к бескрайнему морю.

Папарацци! Всю жизнь ее окружают папарацци, словно мухи – дохлую собаку. Может быть, теперь, когда он получил хороший ракурс ее сисек, он заползет обратно под тот жалкий камень, где обретается, а ее оставит в покое. Хотя вряд ли.

Понимая, что это бесполезно, Амбер вытаскивает из сумки мобильный, где на быстром наборе Дейв Маршан, студийный босс по связям с общественностью.

– Все, чего мне хотелось, – десять дней покоя! – кричит она в трубку. – Я тут всего сорок восемь часов, а на мои сиськи уже наставлен объектив!

– Это не я, Джулия. Честно, не я.

– Дерьмовая ложь. Избавь меня от этого скота! И не называй меня Джулией.

Маршан вздыхает.

– Джулия… Я тебе уже говорил. Папарацци появляются вместе с работой. На самом деле папарацци – это и есть работа.

Амбер Холидей, также известная как Джулия Симпсон, швыряет телефон в сумку и оглядывается. Фотографа и след простыл.

НАТУРА. ГРЕЦИЯ – ТРАССА ПАЛЕОКАСТРИЦЫ – 21:05 ПО ЛЕТНЕМУ ВРЕМЕНИ БРИТАНИИ

Трасса от Белла Виста до гавани крутая, узкая, извилистая, с резкими спусками в десятки метров и слепыми поворотами, зазор между охристой дорожной разметкой и низким ограждением совсем маленький. Багги для езды по песку хрупкие – всего лишь открытая трубчатая рама да двигатель на больших колесах. Взятая напрокат машина Амбер ярко-желтая, ее развевающийся на ветру легкий шелковый топ – цвета морской волны. Амбер похожа на экзотического попугая в клетке.

У Амбер нет никаких шансов заметить быстро догоняющий багги черный «Мерседес», пока не становится поздно. Удар прижимает ее к спинке сиденья. Она слишком сильно дергает руль и уводит машину вправо прямо к обрыву. Амбер возвращает багги назад, но и тут хватает через край. Ее швыряет далеко влево, она рикошетит от скалы, закладывает вираж и пробивает ограждение.

Запертые в клетке птицы не летают далеко – если только со злости не забывают пристегнуть ремень безопасности. Словно ныряльщик, прыгающий с двухсот метров, Амбер Холидей по идеальной дуге устремляется из клетки. Руки раскинуты, будто в мольбе о крыльях, безупречная кожа, защищенная кремом от загара, отражает алые отблески заходящего солнца. Прекрасное точеное лицо обладательницы «Оскара» переворачивается в вечернем воздухе, и богиня миллиона таблоидов, бесчисленных сайтов, бессчетных блогов и бесконечных эротических снов подростков ударяется о террасу многоквартирного дома, разбивается и превращается в нечто похожее на распластанного на рашпере цыпленка в соусе из красного вина.

НАТУРА. ГРЕЦИИ – УЛИЦА ГОРОДА КОРФУ – НОЧЬ

Лейтенант полиции Спирос Кукуладес прогуливается по темным и угрюмым, почти венецианским, переулкам города Корфу. С ним его жена Мария, и он старается, чтобы ювелирные и меховые магазины не попадали в фокус ее внимания. Они направляются к любимой таверне Спироса. К ним подбегает констебль Александров Фотос и, задыхаясь, останавливается. Мария отводит взгляд. Спирос замирает как вкопанный и спрашивает:

– Что, Алексы?

Александрос глубоко вздыхает: