Лучшая зарубежная научная фантастика: Сумерки богов

И еще… мы ваши дети. Какими бы вы ни стали, когда–то вы были такими же, как я. Однажды я вам поверила. Было время, очень давно, когда я всей душой поверила в эту миссию. Так почему же вы нас бросили?

Итак, новое строительство началось.

На этот раз, открыв глаза, я обнаружила знакомое лицо, которое никогда прежде не видела: парень немного старше двадцати. Физиономия чуть перекошена — слева скулы более плоские, чем справа. Уши слишком большие. Выглядит почти натуральным.

Я не говорила уже тысячу лет. И голос мой звучит как шепот:

— Ты кто?

Я знаю, что спросить должна не об этом. Любой на «Эриофоре» после пробуждения задает иной первый вопрос.

— Я твой сын, — отвечает он. Вот так дела… Выходит, я — мать.

Мне хочется это обдумать, но парень не дает мне такой возможности:

— По графику тебя не следовало будить, но шимпу понадобились дополнительные руки. На очередной стройке возникла ситуация.

Значит, шимп все еще у руля. Как всегда. Миссия продолжается.

— Ситуация? — переспрашиваю я.

— Возможно, сценарий контакта.

Интересно, когда он был рожден? И думая ли когда–нибудь обо мне — до сегодняшнего дня?

Этого он мне не говорит. Сообщает лишь:

— Впереди звезда. В половине светового года. Шимп думает, что она разговаривает с нами. В любом случае, — мой сын пожимает плечами, — торопиться некуда. Еще куча времени.

Я киваю, но он медлит. Он ждет тот самый Вопрос, но я уже вижу на его лице нечто вроде ответа. Наши помощники должны быть неиспорченными, созданными из безупречных генов, укрытых глубоко внутри железно–базальтовой обшивки «Эри», где им не угрожает смертоносный радиационный ливень «фиолетового смещения». И все же у этого парня есть дефекты. Я вижу их на его лице. Вижу, как крошечные пары нуклеотидов в хромосомах резонируют от микроуровня к макроуровню и делают его чуточку неисправным. Выглядит он так, как будто вырос на планете. И как будто его родителей всю жизнь лупил ничем не смягченный солнечный свет.

Насколько же далеко мы уже оказались, если даже наши безупречные строительные блоки настолько поизносились? Сколько времени у нас на это ушло? И как долго я была мертва?

«Как долго?» Это и есть первый вопрос, который задают все.

Но прошло уже столько времени, что я не хочу это знать.

Когда я прихожу на мостик, он одиноко сидит возле объемного тактического дисплея, который мы называем Баком. Глаза у него полны пиктограмм и траекторий. Кажется, я вижу в них и кусочек себя.

— Не расслышала твоего имени, — говорю я, хотя уже заглянула в корабельный манифест. Мы только что впервые увиделись, а я уже лгу.

— Дикс. — Он не сводит глаз с Бака.

Ему больше десяти тысяч лет. Из них он прожил около двадцати. Мне хотелось бы узнать, много ли ему известно, с кем он познакомился за эти жалкие два десятилетия: видел ли он Ишмаэля или Конни? Известно ли ему, удалось Санчесу уладить свой конфликт с бессмертием или нет?

Я хочу знать, но не спрашиваю. Таковы правила.

Оглядываюсь:

— Мы только вдвоем?

Дикс кивает:

— Пока вдвоем. Если понадобится, разбудим еще. Но…

Он замолкает.

— Что?

— Ничего.

Я сажусь рядом с ним возле Бака. Там висят просвечивающие клубы и полосы, похожие на замерзший дым с цветовой кодировкой. Мы на краю облака молекулярной пыли. Оно теплое, полуорганическое, там много разных веществ. Формальдегид, этиленгликоль, обычные пребиотики — строительные блоки для создания сложных органических молекул. Хорошее место для быстрой стройки. В центре Бака тускло светится красный карлик. Шимп назвал его DHF428 по причинам, которые меня давно перестали заботить.

— Рассказывай, что к чему, — говорю я.

Он бросает на меня нетерпеливый, даже раздраженный взгляд:

— И ты тоже?

— Ты о чем?

— Как и другие. На других стройках. Шимп может просто выдать все данные, но они все время хотели говорить.

Черт, его линк все еще активен. Он подключен.

Я выдавливаю улыбку:

— Просто культурная традиция, наверное. Мы о многом говорим, это нам помогает… снова воссоединиться. После таких длительных отключений.

— Но это же так медленно, — жалуется Дикс.

Он не знает. Почему он не знает?

— У нас еще половина светового года, — напоминаю я. — Мы куда–то торопимся?

Уголок его рта дергается.

— Фоны вылетели по графику. — После его команды в Баке возникает сгусток фиолетовых искорок, они в пяти триллионах километров перед нами. — По большей части все еще сосут пыль, но им повезло: нашли пару больших астероидов, и перерабатывающие установки рано запустились. Первые компоненты уже выделены. Но потом шимп заметил эти флуктуации солнечного излучения, в основном в инфракрасной области, но на границе видимого спектра. — Картинка в Баке мигает: пошла ускоренная запись изображения звезды.

И точно, она мигает.

— По–моему, интервалы между вспышками не случайные.

Дикс чуть наклонил голову, не совсем кивнув.

— Выведи динамику во времени. — Я так и не смогла избавиться от привычки слегка повышать голос, обращаясь к шимпу. Искин послушно (вот что самое смешное) убрал космический ландшафт и заменил его на

..... . . . . . . . . . . . . . . . . .