Лучшая зарубежная научная фантастика: Сумерки богов

Она взбила маленькие коричневые яйца, и они съели их вместе, пока Гани слушала болтовню аспиранта о сборе ос, подсчете личинок и колебаниях популяции. Когда он отправился на работу, взяв с собой сети, мешки для образцов и парализатор, Тахира разделась и начисто смыла пот прошлой ночи и смрад жестокой смерти. Сняла белье с кровати, забросила грязные простыни в ультразвуковой очиститель и босиком, в свежей одежде прошлепала к лабораторному холодильнику, куда положила кости мертвой девушки. Сумка с черной блузкой лежала на полу рядом. Тахира взяла ее, разглядела порванную, заскорузлую от крови ткань внутри пластикового савана. «Зачем ты пришла сюда? — про себя спросила она дух девочки. — Львица не виновата в твоем убийстве. Но когда я усыплю ее, вина за это ляжет бременем на меня, а не на тебя». Злость горела внутри, и Тахира громко сказала:

— Да и сама ты не безвинна — принесла с собой смерть и оставила, как яд, на непорочной земле.

Но слова казались пустыми, а в голове все вертелась картинка: этот безмолвный вопрос: «И где мой парень?» — эта одинокая, совершенно декоративная сандалия, кувыркающаяся в воздухе, такая яркая на экране ночного видения. Отложив кровавые обрывки, Тахира вынула позвоночник и волосы жертвы из холодильника и приступила к работе.

В первую очередь она отправила отчет в департамент шерифа. Значит, журналисты обо всем прознают уже через час. Система безопасности у полицейских больше походила на решето. Потом Тахира начала сканирование ДНК. По правилам ей нужно было провести минимальный анализ, чтобы определить личность, но она сделала полный. Она не хотела приступать к эвтаназии, а подобную дотошность в анализах могла легко объяснить. От постоянной работы на ногах к полудню разболелась спина, а мажордом возвестил о приходе помощника шерифа Молтерса. Шон. Он всегда разбирался с делами заповедника. Тахира отослала всю информацию в свое личное рабочее пространство, отключила лабораторию и вышла в главную комнату, где царила прохлада, исходящая от стенного фонтана.

— Заходи.

Она впустила его, и Шон вдохнул холодный воздух, снимая шляпу. На его желтовато–коричневой униформе из солнцезащитной ткани виднелись полумесяцы пота.

— Тахира. — Он кивнул, весь вид помощника шерифа говорил о сдержанности и осторожности. — У вас тут опять нарушитель, да? — В этот раз он посмотрел на нее с упреком. — Полагаю, в Периметре дыр нет. Мне не надо беспокоиться, что туристы увидят львов прямо в холле отеля?

— Ты же знаешь, что нет, Шон. — Тахира наблюдала за ярко выраженными морщинами вокруг его глаз. — Периметр непроницаем — для животных. И кто уже устроил тебе взбучку?

— Шериф. А ему накапал на мозги губернатор. — Он вздохнул и бросил шляпу на угол стола. — На того все больше давят люди из движения «Вернем себе Америку». Они получают новости еще до того, как пресса вывешивает их в Сети. Можно мне стакан воды? — Шон жалобно взглянул на Тахиру. — Я знаю, что у тебя все под контролем, но, черт побери, два убийства за два месяца? Журналисты такого не упустят. Ты бы видела, сколько народа сейчас желает знать, что тут и как.

— Садись. Прошу прощения. — Она направилась в кухню. — Я мало спала. Ты получил скан ДНК, который я отправила к вам в офис? — Тахира принесла два полных стакана и графин с водой, поставив поднос на низкий столик рядом с рабочим местом.

— Да. Никаких совпадений. — Шон длинными захлебывающимися глотками осушил сразу полстакана. Вытер рот рукавом. — Ее нет в реестре пропавших. Я отослал скан в национальную базу данных, но сама знаешь, как долго там возятся. — Он закатил глаза. — У них там очередь на шесть месяцев вперед, и это только по особо тяжким. По нашей первой неизвестной я до сих пор ничего не получил.

По крайней мере, он сказал «нашей», хотя технически заповедник находился под управлением Мирового Совета, а не под местной юрисдикцией. Тем не менее Совет любил, чтобы по возможности именно местные власти разбирались с проблемами.

Тахира села на подушку. Голополе замерцало, оживая, она открыла файл и задумчиво уставилась на буквы, цифры и иконки, подмигивающие, словно звезды.

— Я знаю ее. — Она говорила с галактикой чисел и символов, в которую превратились обрывки плоти и костяные осколки. — Она выросла в трущобах. — Следы тяжелых металлов в волосах жертвы могут быть только у ребенка, который жил в грязных пригородных пустошах. — Была очень молодой; скорее всего, ей даже шестнадцати не исполнилось. Европейского происхождения, возможно шотландско–ирландского, нет азиатских или африканских генов, минимальное содержание меланина.

Ее кожа, по–видимому, была очень светлой, а рыжина в волосах — естественной под слоем дешевой краски. Родилась и выросла в бедности, так как у нее осталась генетическая предрасположенность к повышенному образованию холестерина и раковых опухолей. Если бы девушка выжила, то в зрелости имела бы множество проблем со здоровьем. В общем, умерла бы молодой, если только не заработала бы денег на генетическую корректировку.