Лучшая зарубежная научная фантастика: Сумерки богов

— Вас известят. На два часа назначено общее обсуждение этого вопроса. Я надеюсь и на ваше участие, сенсей Парк, так же как и на ваше пристойное поведение. Прошу вас, не надо больше никаких неожиданностей.

— Еще одно упражнение в пустословии. Когда–то наука шла эмпирическим путем, — проворчал я.

— Но направляемая теорией, как вы и сами должны понимать.

Он уже стоял у двери, я вышел, прикусив губу. Ни у кого не было ни малейших намеков на теорию, объясняющую мои странные отклонения, ни достойных обоснований принципа фотонного функтора. А я мог показать им, как работает этот метод, но у меня нет никаких вразумительных теорий о том, как и почему это происходит. Единственное, что знаю, — я какой–то мутант–супермен. (Или это всего лишь неуверенность толстяка?)

Насколько могу сказать, глядя со стороны, постмодернистская наука пьянеет от звука собственного голоса. Да, конечно, кто бы жаловался. Я снова вспомнил произведение Теннисона, поэта викторианской эпохи. Он имел на это право:

Грехом считаю я подчас
Словами выражать кручину;
Открыть всего наполовину
Возможно словом Душу в нас.

Но чтоб утешить сердце мне,

Язык полезен, вне сомненья,
И те печали упражненья
Боль снимут с зельем наравне[83].

Вслед за доктором Намгунгом я пошел по тесным узким коридорам станции «Гюйгенс», так похожей на жуткие домишки окраин Пало–Альто.

В циркулирующем воздухе, несмотря на фильтры, висел мускусный запах взволнованных животных, сбившихся в тесное стадо. Схематичное изображение на настенном дисплее в зале, к которому я уже привык за последние несколько месяцев, показывало увеличенный и слегка повернутый венец Сатурна. Варианты решений парадокса Ферми[84]. Мой взгляд отскакивал от них, срываясь с пирамиды слов, не имеющей под собой иного основания, кроме одержимого драконом существа.

Где же они?

Решение 1. Они среди нас и называют себя корейцами[85].

Этот вариант всегда вызывает одобрительный смех, если только в толпе нет венгров.

Решение 2. Они здесь и управляют миром.

Это удобный случай для венгров, да и всех остальных, страдающих под гнетом Империи, посмеяться над врагами. Но никаких ухмылок тем не менее я никогда не замечал.

Решение 3. Они когда–то были здесь.

Бинго! Они были здесь и ушли, оставив цветы. Строго говоря, решение 53, единственный оставшийся вариант. Гипотеза о древних разумных динозаврах.

Решение 6. Нас изолировали.

Решение 10. Они еще не долетели.

Космический корабль опроверг это решение и подобные ему, не оставив камня на камне. Пора пересматривать список.

Решение 21. Они слушают, только глупцы посылают сигналы.

Решение 22. Машины–убийцы уничтожают все, что движется, в любой точке космоса.

Решение 28. Сингулярность Винджа уводит их… куда–то еще.

Я подумал, что в меловом периоде сингулярность еще не была достигнута. Судя по наброскам удаленного наблюдателя, этот ископаемый пилот обладал передовыми технологиями, но его возможности не граничили с волшебством.

Решение 38. Земля случайно оказалась оптимальным местом для развития жизни.

Пожалуй, и для развития разумной жизни. Эге, да ведь мы могли убедиться в этом уже дважды: разумные динозавры и гомо сапиенс.

Решение 48. Язык — необычайно редкое явление.

Ха! Бла–бла–бла… Однако небеса молчаливы, а из этого следует…

Решение 49. Наука уникальна.

«Не уникальнее меня», — подумал я, касаясь этиологических цепей и вихрей вокруг. Ни один ученый не смог предсказать моего появления. Более того, из–за этой строжайшей секретности, будь она проклята, обо мне почти никто не знал.

Намгунг поднялся на трибуну и откашлялся. Голоса в зале постепенно стихли, наступила полная тишина. А может, так и было? Бог постучал по своему микрофону, и космос смолк, приготовившись слушать. И другие, склонившись перед величием его откровений, внимают до сих пор. Но мы так и не услышали Бога, несмотря на тысячи заявленных толкований. Или в гомоне пустой болтовни не распознали божественное послание. Странный способ управления Вселенной.

Я до сих пор, сквозь холодные снега Титана и пустоту пятидесяти или ста миллионов лет, слышал зов динозавра. И звучащие в нем воспоминания моего сына, пожертвовавшего собой ни за что.