Лучшая зарубежная научная фантастика: Сумерки богов

Позднее это назовут Седьмым Падением, хотя все понимали, что должны быть и еще, в других частях света. Уорнер помнил, как стащил ботинки с мертвого мужчины, частично похороненного под завалом из кирпичей. Он помнил, как бежал, как его сбивали с ног подземные толчки. Зарево в небе на севере заставило его повернуть на юг, и к утру он добрался до заболоченной поймы, где кипела и бурлила разгневанная Миссисипи. Уорнер заблудился и хотел есть. Его отец был мертв. Все пропало. У него не было еды, и он был не такой дурак, чтобы пить здешнюю воду. Он залез на изогнутый ствол ивы, достаточно, как ему думалось, высоко, чтобы вода не добралась до него. «Я мог умереть», — подумал он. До этого момента он не способен был поверить, что на самом деле может умереть. Он почувствовал, как зарычала земля и ивовое дерево зашаталось. Уорнер стиснул ветку ногами и вжался спиной в ствол. Его отец мертв. Толстый Отис мертв. Кузина Руби мертва. Все, что у него было, сгорело. Пухольс мертв. Кто станет жить на стадионе?

Река бурлила и ревела. Среди пены проплывали мертвые животные, кружились и исчезали. Уорнер склонился набок, привалившись плечом к соседней ветке. Явятся ли сюда Миссионеры, ищущие его? Свист пролетающей пули, засевший у него в ушах, обернулся звоном москитов. «Прекратите, — подумал Уорнер. — Все это. Прекратите».

Его окликнул голос, и Уорнер понял, что заснул. Кожа его была искусана москитами.

— Парень. Ты, наверху. Ты вниз когда–нибудь спускаешься?

Уорнер глянул вниз и увидел, что за день река поднялась. Смеркалось, и среди сгущающихся теней он разглядел лодку–плоскодонку и в ней старика, стоящего на корме с длинным, уходящим в воду шестом в руках. Мужчина зажег масляный фонарь.

— Слезай оттуда, — сказал он. — Река может подняться еще, и тогда на деревьях будет полно змей.

— Змей? — переспросил Уорнер. Мысль о змеях ему не понравилась.

— Чертовски верно, змей, — подтвердил мужчина. — Ты чего сидишь тут наверху?

— Я убегал, — сказал Уорнер.

— От кого?

— От Миссионеров, я думаю. Они…

Но не успел он договорить, как волна горя стиснула горло, смывая все слова.

— Все в порядке, малыш. Все в порядке, — отозвался лодочник. — Я все про этих Миссионеров знаю. Пойдем со мной. Слезай оттуда, пока змеи до тебя не добрались.

Он остановился у давным–давно потерпевшего крушение корабля, неподалеку от города, раньше известного как Геркуланум. Карл Шулер умер, но его сын Джон жил все в той же части корабля. Он был любимым братом Уорнера, и вот уже сорок лет они легко заводили разговор, хотя виделись раз в два–три года. Два других сына Шулера умерли, и одна из сестер тоже. Вторая сестра, Пайпер, жила в другой части корабля со своими детьми и внуками.

— Год тому назад или около того я услышал про Сью, — сообщил Джон, прежде чем Уорнер успел спросить. — Слыхал, что речные бандиты убили ее где–то на севере, выше по реке, и ее детей тоже.

— Детей? — повторил Уорнер. Это было все, что он мог сказать. Слишком много всего сразу нужно было облечь в слова.

— Дочь и ее мужа, — сказал Джон. — Уцелел только мальчик. Тамошние люди выяснили, откуда она пришла, и привезли его обратно сюда. Последнюю пару недель он живет в городе с родными Сью.

Уорнер оставил фургон и погнал Тачстоуна в город. Судя по виду, Геркуланум всегда был не ахти каким городом, и через сотню лет после Падения от него остались одни руины. Родные Сью раньше жили в здании суда и теперь оставались там же. Уорнер постучал в дверь и оказался лицом к лицу с сестрой Сью, Виноной.

— Я Уорнер, — представился он. — Мы со Сью какое–то время встречались.

— Да, — ответила она. — Встречались. Вы здесь насчет мальчика?

— Именно так, — подтвердил Уорнер.

— Что ж, я не хочу видеть вас у себя дома, — сообщила Винона. — Но я выведу его сюда поговорить с вами.

Мальчику было девять лет. «Когда мне было девять лет, — подумал Уорнер, — я играл Розалинду и Гермиону».

— Имя твоей бабушки было Сью? — спросил он.

Они сидели на каменных ступенях суда, растрескавшихся и съехавших с места из–за подземных толчков.

— Да, сэр, — ответил мальчик тихо.

— И она была отсюда?

— Она вечно говорила, что ее родня тут. Мы всегда жили в Молине.

Всегда в Молине. «Сколько раз я был рядом», — подумал Уорнер. До того как проехать сотни тысяч миль по всей Северной Америке в поисках книги, которой могло уже не существовать.

— Думаю, я знал ее, — сказал он мальчику. — Давным–давно.

— Да, сэр, — отозвался мальчик.

Столько всего нужно было еще сказать.

— Давным–давно, когда мы были немногим старше тебя. Она жила здесь. — Уорнер никак не мог перейти к тому, к чему хотел. — Я приехал сюда, когда мне было одиннадцать. Потому что кое–кто убил моего отца.

В первый раз мальчик взглянул на него.

— В Сент–Луисе, — добавил Уорнер.

— Мы проплывали мимо Ханнибала, — сказал мальчик. — Они были на каноэ. А я плыл.

Голос его был невыразительным. Уорнер кивнул.

— Должно быть, ты классный пловец. Как тебя зовут?

— Уилл, — ответил мальчик. — Я хороший пловец. Я проплыл весь путь до острова. Был туман.

«Пятьдесят лет, — подумал Уоррен. — Моя история и его история».