Лучше будь слизеринцем! (ЛП)

Разумеется, Северус ничего из этого не высказывал вслух. Он даже не слишком много жаловался на поведение и умственные способности своих учеников и коллег, как бы директор ни упрекал его за это. Он был просто… удручен. Да, именно так. Но хуже всего было то, что поглотившее его чувство безысходности просочилось во все его ежедневные дела. Долгое время Северус не мог понять причины, но как-то раз заметил, что тоска внутри возрастала многократно, когда слизеринские первокурсники заходили в класс, приходили на обед или занимались с ним дополнительно. Именно тогда он и понял, что безысходность и раздражение появлялись, едва Поттер замечал Снейпа и его лицо становилось каменным: на ужине, в классе и даже когда сопляк заходил в замок мокрый и дрожащий после квиддичной тренировки под дождем.

Вот оно: Северус не понимал, что случилось с Гарри Поттером, и это страшно удручало его. Тревога и привела его спустя неделю после разговора с Дамблдором о Квиррелле к текущему положению.

Северус сидел за столом в своем кабинете. Места перед ним занимали два слизеринца с первого курса. Близился конец мая… и Северус только что поговорил с Кровавым Бароном, после чего пожалел, что призрак бестелесен и его нельзя порвать на мелкие кусочки. Призрак был таким… невыносимым! Он объявил, что никогда не выдаст секретов Гарри Поттера, а еще он, похоже, получал удовольствие, передавая это сообщение.

Мотнув головой, Северус посмотрел на двоих детей перед собой. Ему не стоит зацикливаться на Бароне, особенно когда у него есть новые жертвы, в смысле ученики, для допроса. Для начала нужно усыпить их бдительность и развязать языки.

— Вы, конечно, знаете, зачем я пригласил вас в свой кабинет, так?

Ученики обменялись взглядами.

— Нет, сэр, — сказали они вместе.

Ясно. Тогда придется нажать сильнее.

— Как следует из моих записей, — он пролистал один из журналов, куда автоматически попадали оценки первокурсников после того, как он проверял их задания, — вы не пропустили ни одного эссе, и все-таки вы, мисс Булстроуд, похоже, неспособны выполнять работу каллиграфическим почерком, от которого моим глазам не пришлось бы истекать кровью. Что до вас, мистер Нотт, то ваши сноски могут посоперничать по длине и ценной информации самому эссе.

Он замолчал, давая им время осмыслить сказанное, прежде чем слушать обещания исправиться. Особенно изысканными были заверения мистера Нотта. Северус едва сдержал улыбку острому уму мальчика и задался вопросом, в кого тот пошел: Нотт-старший, как помнилось, остроумием не отличался.

И в завершение:

— Увы, третий представитель вашего маленького трио, если можно так выразиться, не явился за заслуженной критикой своей работы на моих уроках. Это раздражает меня больше всего. Надеюсь, вы понимаете.

Очередной обмен взглядами. Очередное: «Нет, сэр».

Северус выпрямился и хлопнул по столу:

— Где Гарри Поттер?

Дети подпрыгнули.

— Не знаю, сэр, — первая опомнилась Булстроуд. — Вы проверили на поле? Он там часто бывает.

— Проверял, его там не было, и дело не в этом. Мистер Поттер отсутствует во многих смыслах, не только в том, о котором сейчас была речь, и я хочу знать почему. Поскольку вы его ближайшие… товарищи, я считаю благоразумным, что Поттер должен был посвятить вас в свои дела.

Он улыбнулся, обнажив зубы. Девочка заметно отпрянула.

— Ему нездоровится, — сказал Нотт мгновение спустя. У него было такое же, похожее на крысиное лицо, как у отца, но, судя по тому, что мальчик по-настоящему сдружился с Поттером, это было их единственное сходство.

— Три месяца? — прорычал Северус.

Сопляки снова посмотрели друг на друга. Можно было подумать, что они легиллименты и сейчас обменивались мыслями или, по крайней мере, еще до того, как зайти в кабинет, договорились о чем-то. О чем-то таком, что нарушает школьные правила. Северуса не устраивало ни то, ни другое. Он указал палочкой на Булстроуд.

— Расскажите мне, что вам известно.

Коротко взглянув на своего товарища по конспирации, Булстроуд сказала:

— Ну… Помните, как было в начале года?

Она поморщилась, будто сама была тогда объектом его насмешек и оскорблений.

— Продолжайте, — сказал Северус вместо ответа.

— Ну, эм-м…

— Да выкладывай, Миллисента! — вмешался Нотт. — Возможно, он поможет. Профессор, Гарри подслушал ваш разговор с Квирреллом после квиддичного матча. Он считает, что вы хотите украсть философский камень, хоть для себя, хоть по приказу Сами-Знаете-Кого, а он, как Гарри также уверен, снова пытается убить его.

— Тедди! — ахнула Булстроуд. — Это дело Гарри! Ты же знаешь, он…

— Это дело, от которого он может и погибнуть, правильно? — Нотт повернулся к Северусу и посмотрел на него в упор: — С тех пор он не в себе во всех смыслах, и это, на самом деле, ваша вина.

Северус вскочил на ноги, все еще осмысляя услышанное.

— Моя вина!

— Именно, — сказал Нотт. — Он говорил мне, что ему нравилось проводить время с вами: играть в шахматы или разговаривать. А сейчас он просто зол.

— Не просто зол, — поправила Булстроуд. — Он считает, что вы его предали.