Лучше бы я согрешила

Зверь почуял мое приближение сразу, вскочил и настороженно смотрел светлыми глазами. Это была большая собака неизвестной мне породы, что-то среднее между овчаркой и лайкой. Но лохматостью она напоминала волка. А папа спокойно положил руку на холку этого зверя и сказал:

— Тихо-тихо, это свои. Садись рядом, я тебе рыбку дам.

Все, на меня больше не обращали внимания. Я была поражена, так как даже не представляла, что собаки едят рыбу.

— Он все ест, — заметив мое удивление, пояснил он. — В лесу ко мне подошел, когда я на пенек присел. Морду на руки положил и в глаза посмотрел, грустно так. Вот теперь у меня собеседник есть. Не бойся, Стасик, он хороший. Одинокий только, да и старый уже, не нужен никому. А мне с ним уютно, похоже, и ему тоже.

— Как звать твоего друга?

— Не знаю. Мы с ним пока не решили. Ну что, присядешь с нами порыбачить?

— Пап, Архип написал, что они с мамой уже едут, — тихо сказала я, глядя на него, а в ответ на меня одновременно посмотрели две пары светло-голубых глаз.

— Да? Тогда надо готовить прием? Или она просто так, посмотреть?

— Архип не сказал.

— Ясно. Что же, идем в дом. Дождемся гостей.

Втроем мы медленно шли к дому. Лохматый зверь обнюхал мою руку и лизнул. Я ойкнула, а папа улыбнулся.

— Он признал тебя. Я ему много рассказывал о нас, обо всех. Скоро убежит в лес. Может, у него подруга там, а может, просто отвык от людей.

Εдва мы оказались у дверей, как послышался звук подъехавшей машины. Потом нам стало видно маму, которая шла, озираясь по сторонам и качая головой. Мы с папой переглянулись, не зная чего ожидать. Архип медленно брел позади нее, все время поворачиваясь к реке. Он тоже любил рыбалку, с детства бегал с мальчишками к пруду, где и поймать можно было только головастиков. А тут такая река.

Я чуть попятилась, чтобы не мешать встрече родителей, которые не виделись две недели. Мама, ставшая с возрастом меньше меня ростом, казалась совсем крохой, а папа — наоборот, словно вырос, расправил плечи.

— Что ты удумал, дед? Бросить меня там хотел? Как же я без тебя на старости лет?

Мы с братом смотрели, как папа сделал несколько шагов к ней, обнял за шею и притянул к себе. Он поглаживал ее по голове, а мама плакала и что-то неразборчиво причитала. Я не ощущала слез, которые катились из глаз, и только от прикосновения Архипа смогла прийти в себя. Брат тоже шмыгал носом, пытался улыбаться.

— Хватит тебе ворчать, — послышался папин голос. — Клохчешь, как наседка. Все же у нас хорошо. Смотри, как здесь красиво, и никого рядом нет. Только мы. Теперь уж скажи мне, сoвсем приехала?

— Конечно, а как же еще? Ты тут без меня совсем пропадешь.

Он хмыкнул, прикрыл глаза, но все же твердо сказал:

— Давай только без воспитания пoживем. Насладимся немного. Кто знает, сколько осталось таких дней?

— Да ты что! Помирать собрался? Еще чего!

— Все, иди с дочкой в дом, а я пока рыбку пожарю. Аpхип, с нами пообедаешь?

Он вздохнул, а потом махнул рукой и кивнул.

— С удовольствием…

Сколько бы мама ни приговаривала, а видно было, что ей понравилось. Она с удивлением рассматривала душевую кабину, спрашивала о каждой кнопке, покачивала головoй. Но на кухне была уже в своей стихии: изучила все шкафчики, полочки, запасы, приборы. И осталась довольна.

— Ну, Стаська, ты хитра! Где же столько денег-то нашла? Ведь это же страшно представить, сколько стоит.

— А ты и не представляй. Папа тебе правильно сказал: наслаждайся жизнью. С ним вместе решите, что и где построить или посадить, да и надо ли это вообще.

— Тепличку надо бы.

— Мам, все с папой. Я здесь только гость.

Такого чудесного дня давно не было в моей семье. Правда, Архип быстро уехал. Ему позвонила Лана, что-тo кpичала в трубку. Он резонно ответил:

— Ты же не одна дома. Что дети делают? Пацан в школе, это ясно, а… Все-все, еду.

Брат принес из машины мамины вещи, попрощался с нами и уехал.

— Вот ведь, — сразу же начала она комментировать, стоило машине скрыться из виду, — истерику закатила, и он помчался. А дорога, а скорость?

— Мам, ему сорок четыре, а не четыре, — напомнила я и погладила ей руку, сбивая боевой настрой, да тут и папа подключился.

— Все. Ты переехала, они сами разберутся. Взрослые люди же. Мы мешали им, жили под боком, а у них свой мир, своя семья. Отдохни ты от всех.

Мама непонимающе переводила взгляд с него на меня и обратно; вздохнула и согласилась…

Я стала реже ездить к ним, считала, что родителям надо привыкнуть к новой обстановке. Зато они звонили мне оба каждый день, рассказывали друг о друге, о планах и новостях поселка, о собаке, которой так и не дали имя. Просто собака. Мама очень полюбила этого странного зверя, и он ее тоже.

Я занималась оформлением их документов, в том числе и продажей дома. Мне очень пригодилась та самая женщина-юрист, с которой недавно познакомилась. Она на многое открыла мне глаза, но сказать об этом родителям я не могла. От нее же я услышала, что нельзя быть такими доверчивыми и невнимательными при заключении серьезных сделок. Как следствие, впереди ждала сложная и неприятная работа.