Лучше быть, чем казаться

– Извини, но эта девчонка из Вегаса стала калифорнийкой.

– Посмотрим, – ухмыльнулся Макс, обнимая меня и Мэдди за плечи. – Ну а пока мне надо вас основательно накормить.

Тут он принюхался к моим волосам.

– И заставить принять душ. И уложить спать хотя бы часа на четыре.

Мы с Мэдди собирались запротестовать, но он решительно провел нас мимо папиной палаты. Ничего не изменилось за те пятнадцать минут, что мы провели в кафетерии, но папа был один.

– Мы не можем оставить папаню одного, – сказала Мэдди.

– И не оставите. Я тут наткнулся на твоего парня. Они с матерью все равно направлялись сюда, чтобы дать вам передышку. Они посидят с вашим папой, пока вы, девочки, немного расслабитесь. И никаких споров. В таком состоянии вы ему ничем не поможете. Он наверняка бы просто с ума сошел, увидев, как вы себя запустили, – твердо ответил Макс.

Я издала нечто среднее между фырканьем и смешком, однако ничего не ответила. Папа, конечно, волновался за нас. И определенно он нас любил, но обычно был настолько пьян, что не заметил бы, будь мы с Мэдди несколько дней голодными.

Однажды мы не ели два дня. Мне было двенадцать – недостаточно, чтобы пойти работать, – а Мэдди семь. Мы уничтожили все съестные припасы, обнаружившиеся в доме, в том числе консервы и крупы. После двух дней голодовки я впала в отчаяние. В итоге я отправилась на центральную улицу, зашла в буфет самого оживленного казино и нагрузила поднос роллами и кусками курицы, пока никто не смотрел. Я старалась держаться поближе к семье с другими детьми, и никто ничего не заметил. Затем я выскользнула из буфета, и мы с Мэдди три дня питались моей добычей, пока отец не вышел из запоя и вновь не наполнил холодильник едой. Я поступала так еще несколько раз в течение следующих лет, когда положение становилось совсем уж отчаянным. Так что ответом на предыдущее утверждение Макса было бы решительное «нет». Папа, скорей всего, не заметил, что мы устали, больны или что-то в этом роде. Макс был знаком со мной всего месяц, а с Мэдди – неделю, и уже понимал, в чем мы нуждаемся.

Ведомые властным братом, мы с Мэдди дотащились до стоявшей через дорогу гостиницы с шикарным двухкомнатным номером-люкс, который Макс забронировал нам неделю назад и в котором мы еще ни разу не ночевали. Мы использовали его лишь затем, чтобы принять душ – и в недостаточной мере, если судить по вони, наполнившей помещение. Макс включил кондиционер и уселся на кровать.

– Вы обе в душ немедленно, – сказал он, ткнув пальцем в меня и в Мэдди.

Затем наш братец взялся за телефон.

– Да, я хотел бы заказать… а-а, подождите минутку. Вы любите бургеры?

Мой рот мгновенно наполнился слюной при мысли о мясистом, сырном бургере. Несколько дней у меня не было аппетита. Как и чего-то, хоть отдаленно напоминавшего нормальную еду. Я сидела на строгой диете из кофе, батончиков «Сникерс» и фруктово-ореховой смеси в пакетиках, и лишь в тех редких случаях, когда вообще могла затолкнуть в себя хоть что-нибудь.

Ох, идеальная будущая свекровь Мэдди каждый день приносила нам еду, но у меня не было сил отведать ее яства. Папа не ел ничего. Так почему же я должна? Теперь, потеряв в весе парочку килограммов, с желудком, готовым сожрать самого себя, я поняла, что в таком состоянии никому помочь не смогу.

– Бургеры – это замечательно, Макс, спасибо, – ответила я, а Мэдди просто кивнула.

По ее походке и поникшим плечам я видела, что она едва держится и что вес всего обрушившегося на нас за последние дни начинает сказываться.

Поскольку в номере было две спальни, в нем имелось и две ванных. Я приняла душ в одной, а Мэдс – в другой. Когда я вышла, на туалетном столике лежала чистая мужская футболка и трусы-боксеры. Я даже не подумала о пижаме и о том, что надо взять ее с собой. Проковыляв в гостиную, я увидела Мэдди, сжимавшую в руках гигантский бургер. На ней тоже была футболка и боксеры.

– Близняшки, – пошутила я, и Мэдди, захихикав, чуть не подавилась своим сэндвичем.

– Я должен был выделить вам какую-то одежду, девочки. У вас нет ничего спального. В чем же вы спали до сих пор?

Я уставилась в окно и готова была пялиться куда угодно, лишь бы не отвечать на его вопрос.

Мэдди решила избрать путь честности.

– Макс, мы держали оборону в больнице.

Макс дернул головой и вцепился руками в колени.

– То есть вы хотите сказать, что не спали в кровати с тех пор, как уехали с ранчо?

Мэдди, благослови ее Господь, не уловила угрожающую нотку в его голосе.

– Не-а. По ночам мне удается прикорнуть на диванчике в палате, а Миа на стуле.

Его взгляд метнулся ко мне.

– Ты неделю спала на стуле? – спросил он, ткнув пальцем в меня. – А ты…

Тут палец развернулся к Мэдди.

– …должно быть, сворачивалась втрое, чтобы уместиться на этом диванчике. Во имя всего святого, неудивительно, что вы обе смахиваете на ходячих мертвецов. А где, черт возьми, ваши мужчины, и почему они ничего не делают?

Сильно нахмурившись, он сжал колени.

– Чертовски хороший вопрос, – проворчала я, жуя соленую чипсину.