Лучше быть мертвым

Я снял противогаз и сунул его в рюкзак. Газовый баллончик последовал за ним туда же. Я наклонился к проему между передними сиденьями. Левую руку положил ему на щеку и прижал его голову к окошку. А правой сунул ключ в зажигание. И повернул. Большой двигатель кашлянул и ожил. Я перевел рычаг в положение переднего хода и откинулся на спинку сиденья.

— Вези меня в этот дом. Чем скорее прибудут люди Дендонкера, тем раньше я тебя отпущу. Если будешь вести себя хорошо и не наделаешь глупостей.

Дуболом сжал на баранке пальцы. Со стяжками делать это было не очень сподручно, но мне показалось, что руль он держал достаточно крепко. Зато у него будет повод подумать о чем-нибудь другом, кроме вариантов, как от меня удрать. С педали тормоза он перенес ногу на педаль газа, и машина тронулась. Проехал мимо фасада гостиницы. В конце здания повернул налево. По направлению к центру города. Медленно. Спокойно. Не пытаясь выкинуть какую-нибудь глупость. Мы проехали ярдов пятьдесят до поворота налево.

— Нет, — вдруг сказал он. — Не могу.

И резко крутанул руль. Руки его перекрестились в локтях, запястья вывернулись до предела. И держал так, пока мы не развернулись в противоположном направлении. Обратно к границе. Только тогда он вернул руль в первоначальное положение. Поддал газу. Набрал скорость.

Я выхватил пистолет, перегнулся через край сиденья, приставил ствол к его виску.

— Давай, — проговорил он. — Стреляй. Ну прошу тебя. Я хочу, чтобы ты меня пристрелил.

Мы вернулись обратно к гостинице. Поравнялись с ней. Он не сворачивал. Продолжал ехать прямо. И, подпрыгнув на бордюре, мы выскочили на поросшую жестким кустарником песчаную местность, подняв сзади густое облако пыли. Скорость немного снизилась. Машина подпрыгивала на неровной почве. К езде по такой местности она явно не была приспособлена. Слишком длинный корпус. И слишком низкая посадка. Но мы по-прежнему ехали вперед. Мой водила и виду не подавал, что собирается остановиться. Машина мчалась прямо на стальное ограждение. Стрелка спидометра показывала чуть больше двадцати миль в час. Машина, конечно, тяжелая, но вряд ли на такой скорости она пробьет ограждение. Никаких шансов. Столбы из сплошного металла. Толстые. Стоят на глубоком фундаменте. Специально спроектировано, чтобы невозможно было пробить. И вряд ли мы с ним сильно пострадаем. Отделаемся ушибами, не больше того.

Я откинулся назад и на всякий случай пристегнул ремень безопасности. Догадался, что он хочет разбить автомобиль, вывести его из строя. Радиатор от удара наверняка разлетится. А в данном климате это проблема серьезная. Двигатель сразу же перегреется. И тогда на этой машине добраться до того дома возможности не будет.

Может, его просто вырубить? — подумал я. Или сдавить ему горло, пока не потеряет сознание? Впрочем, в любом случае он все равно врежется в ограждение. И тогда у меня будет очень большая проблема. Соня говорила, что у Майкла возле гостиницы стоят две машины. Это совсем недалеко. Можно было бы одной из них воспользоваться. С этим придурком в багажнике. Он еще мне пригодится. И не только в качестве водилы.

Не доезжая до границы двадцати ярдов, мужик выбросил назад левую руку. С силой. Баранка резко дернулась. Край стяжки впился ему в запястье, повредив кожу, оттуда стала сочиться кровь. В пятнадцати ярдах от границы он резким рывком вытянул обе руки вперед, насколько позволили петли стяжки. И сразу же еще более резко рванул руки на себя. С еще большей решимостью. На этот раз над суставом большого пальца оторвался лоскут кожи. Он вскрикнул от боли. Я увидел обнаженную кость. С сухожилиями. Из раны хлынула кровь. Возможно, кровь послужила для пластика стяжки своего рода смазкой. А может, свою роль сыграла грубая сила рывка. Как бы то ни было, рука его выскочила и теперь была свободна.

До границы осталось десять ярдов, тут он сунул руку в карман. Достал монету в двадцать пять центов. Зажал между большим и указательным пальцами. И поместил ее в центре рулевого колеса.

За пять ярдов до границы он наклонился вперед. Задрал голову вверх. Подставил горло. И изо всей силы нажал на газ.

На полной скорости мы врезались в ограждение — и в то же мгновение вокруг нас надулись подушки безопасности, не меньше десятка. С таким громким шипением, что оно заглушило грохот удара. Одна подушка выскочила из дверцы рядом со мной. Уткнулась мне в руку. Такая горячая, что чуть не сожгла кожу. И перекрыла обзор за окном. Я словно оказался внутри какого-то облака. Подушки стали оседать. Воздух наполнился белой, похожей на тальк пылью. Запахло бездымным порохом. Я освободил ремень безопасности. Открыл дверь. И выбрался наружу.