Лучше, чем будущее

Если бы я шел по саванне один, пешком, это, вероятно, случилось бы — но только не сегодня. Я любуюсь леопардом из «Рендж-Ровера», специально оборудованного для сафари. Всего в нашем конвое три таких: в одном едем мы с Трейси и детьми — Сэмом, 29 лет, Аквинной и Скайлер, 23, и Эсме, 17. В двух других — Джордж Стефанопулос, Эли Уэнтуорт и двое их дочерей-подростков, Эллиот и Харпер; а также Кертис и Кэролайн Шенкер с тремя детьми, Элли, Брэдом и Джеком, все взрослые. Столпотворение машин напоминает сцену из криминального сериала, хотя на самом деле каждый джип занимает стратегическую позицию: мы окружили леопарда на дереве с трех сторон.

Потрясенные близостью к одному из представителей африканской «Большой пятерки», мы перебрасываемся нервными репликами. Ситуация не кажется мне опасной, хотя джипы явно не защищены от леопардов: они с открытым верхом, очень шумные и неповоротливые. Гиды объясняют, что нас защищают большие размеры: пока мы остаемся в машине, леопард не распознает внутри группу людей; он считает каждый джип отдельным животным, слишком крупным, чтобы иметь с ним дело. Тем не менее гиды постоянно напоминают: никогда не покидайте автомобиль. Если вы вылезете, то целост-ность будет нарушена, иллюзия исчезнет, мошенничество раскроется. Леопард поймет, что по отдельности вы уязвимы — и через секунду вы можете стать следующим трофеем на фиговой ветке.

Нет времени жаловаться

У нас по два выезда за день — один с утра, от рассвета до полудня, после чего становится слишком жарко, чтобы оставаться в саванне; и второй вечером, с возвращением в лагерь вскоре после заката. На второй день мы делаем вечерний выезд в сокращенном составе, на двух машинах: в одной Джордж с семьей, в другой мы с Трейси и детьми. Из-за внезапного ливня Стефанопулосы решили вернуться в лагерь. Но мы с нашими гидами предпочли переждать дождь, укрывшись в зарослях вокруг небольшого родника. Небо расчищается, мы стягиваем дождевики и отправляемся выслеживать стадо слонов, которое вроде бы находится где-то поблизости.

Полюбовавшись толстокожими — их около двадцати, от детенышей до пожилых самцов, — мы преследуем крупное стадо африканских буйволов. Это настоящее цунами из говядины. Напористо и в то же время изящно они мчатся вперед, выстроившись рядами — словно батальоны, готовящиеся к битве. Я шучу на этот счет с нашим гидом Абрахамом, который бросает на меня короткий взгляд и отвечает: «Так и есть». Быки и молодые самцы, идущие впереди, прикрывают собой самок и детенышей.

Трейси спрашивает:

— И на кого они собираются нападать?

Гид смеется:

— На нас.

— Серьезно? — говорю я.

— Не волнуйтесь. Джип их запросто перегонит.

— А если он сломается? — задаю я вполне логичный вопрос.

Похоже, тут-то и сбудется пророческая шутка моего сына.

Солнце садится, и мы отправляемся в обратный путь, мимо родника, где прятались от ливня. Чем ближе к нему, тем более сырой становится земля. Вскоре мы уже буксуем в грязи, зарываясь все глубже и глубже. Мое внимание привлекает высокое фиговое дерево, сильно смахивающее на то, на котором мы вчера видели леопарда. Солнце на западе клонится к горизонту. На леопардовое дерево уже не падает свет, и оно высится тревожным силуэтом на фоне алого неба. Какофония птичьих голосов, рыки животных и кваканье лягушек становятся все громче по мере наступления сумерек. Дети, на удивление, нисколько не обеспокоены тем, что кто-то может наблюдать за нами из зарослей. Трейси тоже в полной уверенности, что мы вот-вот вернемся назад в лагерь. Однако Абрахам выясняет, что лебедка, которую он всегда возит с собой, сломана. Радио работает кое-как. Если даже удастся с кем-нибудь связаться, потребуется не меньше часа, чтобы за нами приехали и вызволили отсюда.

Пока мы обдумываем, что делать дальше, я вспоминаю, что водопой в саванне — это площадка для убийства, где хищники поджидают своих беспомощных жертв: тех, кто не может быстро бегать или не способен дать отпор — детенышей, больных, слабых и старых. Я отмечаю три последних пункта галочками (к старым я себя начал причислять относительно недавно, но с этим не поспоришь).

Дальше мне приходит в голову, что я должен остаться в машине, пока гид с фонариком в одной руке и пистолетом в другой будет сопровождать мою семью в безопасное место. Я ведь только замедлю их продвижение. В то же время я понимаю, что если останусь в завязшем джипе, у водопоя, в темноте, то стану легкой мишенью.