Лучше, чем навсегда

Уайлдер уничтожил во мне безнадежного романтика. Он разрушил мою надежду на любовь. И теперь я держусь подальше от этих чувств, потому что уже знаю, чем закончится история. Я уже знаю, что на финише меня ждет душевная боль.

Как бы мне ни хотелось впустить Хейза, я не могу. Не думаю, что переживу, если меня бросит еще один человек. Сначала мой брат, а потом Уайлдер. Два человека, которых я любила больше всего в жизни. Я ненавижу любовь.

Ты либо любишь слишком мало и наблюдаешь, как все, что ты построил, утекает сквозь пальцы, как песок в песочных часах, либо ты любишь слишком сильно, и эта куча песка давит тебе на грудь, пока ты не перестаешь дышать. Любовь не бывает черно-белой. Это мрачно-серый, безрадостный пейзаж, лишенный кипучей жизни. И это мое испытание.

— Это самое меньшее, что я могу сделать, раз уж я их испортила, — напоминаю я ему, проводя рукой по корням своих растрепанных волос. Я чувствую себя грязной и отвратительной. Я не принимала душ уже два дня, действие моего дезодоранта определенно закончилось, и я почти уверена, что выгляжу как енот.

Хейз садится рядом со мной, и матрас прогибается под его весом.

— Тебе нужно перестать быть такой строгой к себе, — отчитывает он и удивляет меня, когда тянется взять меня за руку. Шрамы на его ладони пронзают мою руку электрическим разрядом, но я не отдергиваю руку.

Это самое близкое мгновение, когда я была с ним, поэтому я пользуюсь его близостью. Сонным взглядом я запоминаю каждую его деталь — его ароматный одеколон, четко очерченные ямочки на щеках, легкий завиток в его светлых волосах, то, как его верхние клыки свисают немного ниже остальных зубов, лазурное кольцо вокруг зрачков.

— Почему ты так мил со мной? — пролепетала я, и в тот момент, когда эти слова вылетели из меня, мне захотелось наклеить на них наклейку: «Вернуть отправителю».

Отлично. Молодец, Айрис.

Его радужные глаза цвета морской волны становятся еще более глубокими, пока он размышляет над моими словами, подчеркивая золотые прожилки, расходящиеся от его зрачков.

— Почему бы мне не быть с тобой милым? — спрашивает он.

Я поджимаю губы, вырывая руку из его хватки.

— Потому что ты меня не знаешь.

— Какая у тебя фамилия? — спрашивает он, в его голосе столько теплоты, что у меня по рукам бегут мурашки.

— Релера. Но зачем тебе?

— Я собираюсь узнать тебя получше, Айрис. К тому же мне нужно знать имя прекрасной девушки, которая позволила мне проводить ее домой.

Эта фраза не должна была подействовать на меня… но она подействовала. И мне не стыдно в этом признаться.

— Кем ты работаешь? — продолжает он.

— Я пишу статьи для компании в социальных сетях под названием Your Ass Is Grass, которая специализируется на продвижении уникальных веганских рецептов, — говорю я, потирая запястье — нервная привычка, которой я уже не раз злоупотребляла.

Он вскидывает бровь.

— Не может быть. Серьезно? Это самая крутая вещь, которую я когда-либо слышал, — замечает он, и я вижу, что он имеет в виду каждое слово.

— Это не так уж и плохо.

— Не так уж плохо? Айрис, это потрясающе.

Мне удается распутать слова, застрявшие на языке.

— А кем ты работаешь?

Его зубы смыкаются, и он потирает шею по всей длине.

— Я… э-э… я персональный тренер.

Это объясняет наличие мускулов.

— Слушай, Хейз, ты не обязан этого делать. Я не прошу тебя разговаривать со мной. Я могу быть… слишком… иногда.

Ах, и водопровод как раз вовремя. Отчаяние проникает в мою кровь, выкачивая весь воздух из легких. В груди становится тесно, дыхание прерывистое, а на глаза наворачиваются слезы.

— Я знаю. Я хочу этого, — возражает Хейз. — И меня не так легко напугать.

Так и должно быть, говорю я себе.

Но вместо этого я лишь улыбаюсь ему. Я начинаю возиться с застежкой-молнией на корсете сзади, но моя плохая координация мешает мне добиться какого-либо прогресса. Мои руки болтаются, и я бесцельно поворачиваюсь из стороны в сторону, вероятно, выглядя как рыба в воде.

Со стоном я поворачиваюсь спиной к Хейзу.

— Ты… ты можешь мне помочь? — робко спрашиваю я, жестом указывая на смертельную ловушку, которая сейчас перекрывает мне все кровообращение. Она затянута так туго, что моя грудь едва удерживается, вздымаясь над верхушками вшитых чашечек бюстгальтера.

Он тяжело сглатывает, и я краем глаза замечаю, как он краснеет. Его длинные пальцы быстро расстегивают молнию. Через секунду я снимаю топик и скрещиваю руки на обнаженной груди, как раз когда Хейз исчезает в ванной.

Оказавшись в футболке и трениках, я кричу Хейзу, что все в порядке. Я слышу лязгающий звук с другой стороны двери, и когда он появляется, то сжимает в кулаке пузырек с тайленолом и стакан воды.

— Я нашел пузырек в твоей аптечке. — Он протягивает мне напиток и несколько таблеток.

— Спасибо, — говорю я, проглатывая их и надеясь, что они подействуют быстрее, чем заявлено в рекламе. Чем больше я прихожу в себя, тем сильнее тошнота.

— У тебя есть крекеры? Может, они помогут справиться с тошнотой.

Кислота в моем кишечнике бурлит, и я кладу руку на живот, как будто заключаю с ним некое негласное перемирие.